Образцовому ансамблю народного танца «Дети гор» исполнилось 40 лет. Нет нужды перечислять все победы и достижения первого в республике детского коллектива национального танца такого уровня. Хотя, конечно, стеллаж в репетиционном зале, до отказа заполненный кубками и грамотами всероссийских и международных конкурсов, смотрится эффектно и убедительно.
Являясь частью парка культуры и отдыха Нальчика, ансамбль на протяжении многих лет оставался хореографической визиткой города. Блистал в самых отдалённых уголках России. Глядя на его выступления, танцевальной культурой Кабардино-Балкарии восхищались зрители в Иордании, Болгарии, Сирии, Турции, Румынии, Ираке, Польше, Германии.
У «Детей гор» всегда был свой характер. Казалось бы, то же, что у всех, да не то. И репертуар какой-то нестандартный, с особенной теплотой к братским народам Кавказа, подчёркивающий красоту и уникальность хореографического стиля каждой культуры. И смелость в трактовке всем известных движений. И танцы, которые и вовсе никто не исполняет, кроме этих ребят. Например, залихватский остроумный «Хакуляш». Или «Тлапарыш», где девчонки танцуют без обуви, поражая воображение зрителя силой и красотой хореографии и абсолютным бесстрашием.
Часто бывает так, что детские творческие коллективы срывают аплодисменты и выжимают слёзы умиления зрителей только этой вот непосредственностью, обаянием возраста, тем самым контрастом между маленьким человеком и «взрослой» удалью, которую он транслирует. Поймала себя на мысли, что ни разу на выступлениях этого ансамбля не возникло этого чувства снисходительности к возрасту. Потому что в стиле «Детей гор» всегда было взрослое отношение к делу, дисциплина, труд до самоотречения. Возможно, это связано с династийной танцевальной манерой Кучмазоковых.
Заслуженный работник культуры КБР Рафаил Султанович Кучмазоков почти 30 лет руководил ансамблем. Должно быть, его нестандартная творческая судьба нашла отражение и в методике работы с «Детьми гор». Он совмещал в себе ипостаси, казалось бы, несочетаемые. Много лет работал на «Севкавэлектроприборе», там же руководил заводским ансамблем. И параллельно умудрился стать востребованным каскадёром советского кинематографа. Среди 17 его картин такие хиты, как «Неуловимые мстители», «Герой нашего времени». А в монументальной ленте Бондарчука «Ватерлоо» Рафаил Кучмазоков снимался в составе тридцати каскадёров из разных стран. Впрочем, это тема для отдельного материала. Факт тот, что все свои знания, умения, опыт он привнёс затем в ансамбль, который стал делом жизни для всей его семьи. Долгие годы ему помогала супруга, в прошлом партнёрша по сцене, Ирина Татарбековна Кучмазокова. Младший, Али-Бек, сам когда-то был в первом составе «Детей гор». А позже восхищал ценителей национального танца в коллективах «Кавказ», «Кабардинка», проекте Роберта Саральпа «Черкесский круг», государственном ансамбле Карачаево-Черкесии «Эльбрус». Последние десять лет он продолжает дело своего отца – руководит ансамблем «Дети гор».
В прошлом году Мировой Артийский комитет вручил Али-Беку золотую медаль с формулировкой «Почётный наставник творческой молодёжи». Но, следуя схеме Булгакова, что Достоевскому не нужны никакие удостоверения, чтобы убедиться в том, что он писатель, а достаточно прочитать любые пять страниц из его романа, мы скажем – достаточно прийти на репетицию и убедиться в том, что лучшего наставника, чем Али-Бек Кучмазоков, сложно представить. А для вдохновения – пожалуйста: баннер на входе в репетиционный зал с застывшим в своём фирменном прыжке наставником. Те, кто в теме, знают – этот коронный полёт повторить практически невозможно. Здесь же фото Рафаила и Ирины Кучмазоковых как дань уважения паре, столько лет и любви отдавшей «Детям гор».
– Али-Бек, сорок из своих пятидесяти ты в «Детях гор». Как всё начиналось?
– В феврале 1984 года в Танцзале организовали детский кружок национального танца. Несколько месяцев занимались с детьми. И только потом предстояло выбрать лучших, которые станут первым детским коллективом народного танца в Кабардино-Балкарии. Эта идея принадлежала Мартину Борисовичу Тхамокову, который сам в своё время был частью легендарного золотого состава «Кабардинки». Он же первые два года руководил коллективом. Меня в Танцзал привёл брат Суламбек – на тот момент уже танцор «Нальчанки». Желающих танцевать было огромное количество! Как все переживали, буквально тряслись на этом отборе в основной состав. И вот программа исполнена. Дети выстроились в ряд. Оглашают фамилии. Те, кого назвали, делают шаг вперёд, счастливые, ликующие. Называют меня. Я от радости сам не свой, шагаю – и слышу: «Ой, нет, извини, обратно». Помню это чувство разочарования, отчаяния. И вдруг тем, чьи фамилии прозвучали, говорят: «Спасибо вам, ребята, вы свободны». Остались как раз те, кого не назвали. Это было жёстко. Но справедливо.
Мы подготовили программу и в 1985 году отправились в Москву. Это было что-то невероятное. С трудом представляю, что нынешние родители позволили бы такое. Мы танцевали на улице при минус 20! Зрители в ушанках, тулупах. А мы на сцене в бешметах, черкесках, девочки в платьях по колено. Единственное послабление – специально заказали водолазки под костюмы, подштанники, носочки. Мёрзли жутко, но это было счастье! В 1986 году Мартин Борисович Тхамоков ушёл из коллектива и стал руководить ансамблем «Зори Кавказа». На тот момент все прекрасно знали моего отца, и по просьбе родительского комитета он возглавил ансамбль. Позже пришла работать и мама. Так до тридцатилетнего юбилея они руководили «Детьми гор».
– Ансамбль переживал разные времена. И расцвет в предзакатные советские, и тяжёлые девяностые. Как вам удалось сохранить коллектив?
– Поначалу было очень много желающих, реальная конкуренция, чтобы попасть к нам. Затем в 90-е, когда культуре практически не уделялось внимания, начался спад, костюмы не шились. Но дело было не только в отсутствии финансирования. Изменилось отношение в обществе к танцам. Девочек по-прежнему приводили танцевать, а вот парней больше стали отдавать в спорт. И в семьях почему-то стала преобладать такая точка зрения: мол, танцы – не мужское дело. Скажу больше: приводили детей, которым врач посоветовал исправить осанку или ещё какой-нибудь физический дефект. Вот буквально до такого дошло.
– То есть был и гендерный кризис?
– Да, пацаны у нас долгое время были на вес золота. Берегли каждого, боролись за каждого до последнего. Прошлый год стал первым за много лет, когда пришло достаточно мальчиков. Чувствуется, что-то стало меняться, и это радует и воодушевляет.
– Вы принимаете всех желающих? Не так, как это было на вашем первом отборе?
– Конечно, мы принимаем всех, у кого есть желание. Но здесь существует естественный отбор. Те, кто не хочет работать, сами не задерживаются. Редко, но бывают истории, когда ребёнок кажется безнадёжным в хореографическом плане. Но так велико его желание танцевать, что упорство и труд делают своё дело. Я уважаю характер в детях, их порыв, настойчивость. Без этого в нашем деле никуда.
– Со дня основания «Дети гор» базировались в Танцзале. Теперь коллектив занимается на Искоже и в Александровке.
– Ковидный год, затем реконструкция Танцзала – нам пришлось искать другое место. Одной из новых локаций стала школа № 11. А зал на Искоже, где сейчас занимаются дети, отвечает всем профессиональным требованиям для нашей работы. Но так произошло, что с переменой локации многое для нас изменилось. Некоторые из ребят не стали ездить в Александровку и на Искож. И мне пришлось практически с нуля собирать коллектив. Здесь замечательные дети, талантливые, энергичные. Они дружат и за стенами зала, это настоящая команда: мотивируют друг друга, им стыдно плохо танцевать – всё это даёт прекрасные результаты.
Несмотря на то, что мы перебрались из центра на окраину, мы по-прежнему муниципальный коллектив, относимся к парку и, как и прежде, готовы представлять Нальчик на любых городских и выездных мероприятиях.
– Сейчас в республике немало детских коллективов. Чем отличаются «Дети гор»?
– Это от отца пошло. Такой программы, которую он сделал, просто нет. Сложные, интересные танцы, какие-то фишки коллектива, которые больше никто не исполняет – то, что называют почерком, манерой. Например, «Праздничный исламей» есть у многих, но таких движений, которые сочиняли мы с отцом и братом, нет ни у кого.
Нашей принципиальной позицией всегда был интернациональный подход. Поэтому в репертуаре, кроме адыгских и балкарских танцев, чеченский, абхазский, аджарский… Мой брат Суламбек, с которым мы проработали многие годы в «Кабардинке», «Кавказе», проекте «Черкесский круг», – известный танцор, ныне авторитетный хореограф, заслуженный артист Республики Ингушетии. Работая в Адыгее, Абхазии, он привозил многое, что называется, «из первых ног» и, приезжая домой, первым делом учил меня всему, что узнал там. Мы всегда стремимся к аутентичной народной хореографии. Но при этом добавляем собственную творческую манеру.
Всегда видно уровень культуры танцующих, их интеллект. Поэтому я беседую с детьми не меньше, чем репетирую. Делаю экскурсы в историю и культуру нашей республики, народов, чьи танцы мы исполняем. Мне так нравится наблюдать, как меняются дети! И дело здесь не только в осанке и физической форме. А в том, что они вырастают настоящими людьми, сохраняющими свою самобытную культуру.
Алёна Мякинина