После долгой и продолжительной технической революции наш народ понёс тяжелую утрату. К огромному прискорбию, у нас почти не осталось стариков. Не по показателям здоровья, а по жизненному опыту и мудрости. Куда делись те крепкие дедушки в хромовых сапогах и галифе, с цепким взглядом и пальцами, как стальная проволока. Их нет. На смену им приходят инфантильные мужчины, которые на жизнь смотрят глазами телевизора, выдавая сомнительные максимы, которые могут только повредить неокрепшим умам. Мы все ссылаемся на время, мол, оно изменилось. Но остались же люди, которые жили тогда и помнят то хорошее, что там было. В моем детстве в нашем доме собирались мужчины. Тогда они мне казались уже старыми, хотя и были младше меня нынешнего. Я ставил маленькую деревянную табуреточку и садился рядом. Меня никто не прогонял, но и мое присутствие уже учитывали. От них исходила какая-то надежность и стабильность. Они шутили друг над другом как-то беззлобно и рассказывали с юмором об очень серьезных вещах. У них было чему поучиться. Идентификация народа, кроме языка, подразумевает ещё и обычаи. Кто их может передать, если на сегодняшних мероприятиях старшие стыдливо прячутся, когда надо провести тот или иной ритуал. Ну да, рассказать, как делится голова барана за столом, сегодня не самое важное. Можно спросить у Гугла, попутно запостив саму голову в Инстаграм. Да и на свадьбах старшие мужчины давно ничего не решают, отдав их на откуп бойким женщинам и рестораторам, которые извращаются, исходя из бюджета. Где старшие, которые, ударив посохом по полу, скажут, что не для того строили дома, чтобы беречь в них паркет и посуду? Их нет. Или так проще, когда матриархат. Кто из юношей, которые живут не в семьях пацифистов и вегетарианцев, сегодня способен зарезать курицу? Да, это порой звучит жестоко, но курица не делает сама себе харакири, её всё-таки кто-то убивает, как и барана, который не уходит из жизни добровольно и во славу шашлыка. А как они танцевали, наши старшие! Чинно, грациозно, без всех этих козлиных взбрыкиваний и конвульсий, словно танцора подключили к трансформатору высокого напряжения. Я давно заметил, что в наших танцах партнёрша уже не нужна, так как юноши выполняют сольные эквилибристические этюды, которые не всегда увидишь и в цирке. Ну не было у наших народов таких парных танцев, где только от ловкости женщины зависит, уйдёт ли она с танцпола без увечий. Отцы же нам говорили, как нельзя себя вести. Сегодняшние отцы и сами не знают, как себя вести. Возможно, некоторая социальная защищенность придавала тем мужчинам уверенности в себе и завтрашнем дне. Но никто же не мешает прививать молодым то, чем мы всегда выделялись. Уступать место и вставать, когда заходит старший, независимо от степени родства. Многое, многое, для чего не нужны деньги, и что мы называем кавказским этикетом. Не ходить на разборки в школу, где учитель сделал замечание вашему чаду. Мой отец не знал, где находится моя школа, и то, что я учусь в университете, узнал через пару лет после поступления. Можно же элементарно научить школьников снимать рюкзаки с плеч, когда они заходят в транспорт. Никому это не надо. Все заняты своими проблемами, но никак не улавливают, что при таком взаимоотношении старших и молодежи проблемы будут только усугубляться. Любые рассуждения на эту тему можно свести к брюзжанию, морализаторству и извечному конфликту отцов и детей, но я хотел не совсем об этом. У нас не остаётся людей, с которых можно брать пример. Людей, которые ещё могут сохранить то человеческое, что ещё остаётся. Мальчиков должны воспитывать мужчины, тогда из них ещё может что-то получиться. Но, увы. Зайдите в современные школы — и все станет понятно. Жаль, что больше не будет тех суровых дедов, слово которых было законом. И можно записать себя в переписи кем угодно, даже теми, кем мы сегодня не являемся.
Арсен Булатов, главный редактор