Год назад я вернулся в Нальчик. Город, где аэропорт построен в зоне туманности Андромеды, по причине чего можно летать только через раз и приземляться рядом. Город, где тупиковая станция и только один поезд в закрома нашей родины. Город, где можно продавать воду из-под крана, даже не разливая в бутылки. Город, из окна которого видны горы, самые высокие в Европе, и не видны люди, которые ещё выше. Зачем я уезжал?
Бежал от себя, наверное. Но больше от персонажей, которые полюбили мою работу больше, чем я, в прикладном смысле. Теперь я знаю, как из жизнерадостных и добрых людей делают перестукивающихся по отсекам сидельцев; как меняют логотипы, исходя из воспоминаний о детстве и добром папе; как воплощается в жизнь принцип: «ты – начальник, я – дурак». Чуть больше года я пожил в Краснодаре. Сравнивал. Честно. Сравнил. Краснодар – это сборная СССР по мифологии, таинственный остров, раскрученный строительным лобби. И если называть субъект «не резиновым», то Екатеринодар даже больше не резиновый, чем Москва. Четыреста пятьдесят тысяч ежегодного прироста населения – это даже резину делает нерезиновой. Но подать себя этот дар Екатерины, который по эклектике превосходит любую хату в казачьей станице, может. Тут даже выгребные ямы называют «септик», придавая бытовым будням косметологический оттенок. Невозможная вода из-под крана и роза ветров, которую розой могут назвать только любители шиповника и чертополоха. Рассуждать о том, почему Краснодар финансируется больше, чем Монте-Карло в период самоокупаемости и расцвета казино, я не буду. И про житницу с сахарной свеклой тоже не стану говорить. Хочу про Нальчик. Я уехал, думая, что смогу без него. Смог почти. Но утром, вставая, я не находил глазами горы, а лёгкими – наш воздух. Я не наедался тамошней едой с непрожаренными канцерогенами, которую местные называют шашлыком и лавашом, продаваемым по весу. Да, я стал чаще ходить на концерты и даже приобрёл знакомых в местном «Макдональдсе», предупреждавших о скидках. Но я вдруг стал отчётливо понимать, что если жить где-то, чтобы не умереть, то можно жить только в Нальчике. Можно, конечно, и в Испании, и других местах, где мы не нужны. Но доживать свой век, тратя пенсию в отсеках кудалиевской «Бочки»- надо в этом городе с уменьшительно-ласкательным названием. Думаю, мы все – уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся – когда-нибудь соберёмся за общим столом и вспомним, как мы жили тут тогда, когда все было, и нам за это ничего не было.
Арсен Булатов, главный редактор