На днях до меня дошло печальное известие. Нет, на этот раз никто не умер – к этому мы уже относимся привычно. Народное радио донесло, что столицу Кабардино-Балкарской Республики покидает старожил Нальчика, без которого город осиротеет ещё на одну человеческую единицу. Естественно, я набрал номер отъезжающего и, не скрывая горечи, спросил о причинах отъезда. Они точно не экономические. Дети у моего знакомого живут в Москве и зовут папу к себе. Уже и огромная библиотека роздана, и квартира вот-вот продастся. Мне всегда становится очень грустно, когда кто-то уезжает с Родины. Мы привыкли называть её «малой», но, как я смог убедиться на личном опыте, на большой Родине мы не особо нужны. Судя по тенденциям, мы и на малой родине не сильно необходимы, но тут вступают в силу лирические отступления типа ностальгии, мысленно сопровождаемой Полонезом Огинского. Я никогда особо не верил в фольклорное «где родился, там и пригодился», но то, что родные стены помогают, это точно. Какие бы они ни были. Старенькие, свежевыбеленные или с аляповатыми обоями, но они свои. Пару лет назад я и сам пошёл на эксперимент, совершив внутреннюю миграцию в Краснодарский край. Иллюзии, что я смогу прожить без Нальчика, начали рушиться сразу. Чужбина меня встретила прохладными соседями, чудовищными пробками и непрекращающимся ветром, который в летний зной прожигал насквозь. По ночам мне снились горы, и я просыпался с комком в горле. А тут ещё и социальные сети, от которых не спрячешься. Чтобы оценить красоту, надо от неё отстраниться на немного, отойти в сторону и взглянуть другим, не таким запылённым взглядом. Я отошёл, взглянул и понял, что мой эксперимент провалился… И начал опять с нуля. Двадцатипятитонник со всем моим скарбом, картонками и маленькими собачонками двинулся на юг, покидая край магнолий и мигрантов. Первое утро в Нальчике я встретил без жилья, без работы и друзей, которые успели вычеркнуть меня из смартфонов, как навечно утерянный артефакт. Но я увидел на горизонте горы. Мои горы. И этот воздух, который не воздух, а бальзам на тронутые экологической обстановкой лёгкие. Если вы не начинали все сначала в 55 лет, то, наверное, и не стоит экспериментировать. Это не каждому по силам. Есть сила инерции, есть лень и кости, которые уже не так эластичны, как в молодости. В Краснодаре я общался с бывшими нальчанами. Практически все жалеют, что уехали из Нальчика, но не у всех уже хватит ресурсов, чтобы вернуться. Поэтому тоскуют, ходят на работу и делают вид, что счастливы. А сколько наших понауехавших в Москве и других городах нашей все ещё необъятной Родины, а сколько за границей! Из них уже можно формировать отдельный город – Нью-Нальчик. Это был бы город с утраченными понтами и воспоминаниями о счастливой молодости. Да, состав населения Нальчика сменился. О качественной стороне этой смены я говорить не буду, но все меньше тех одухотворённых лиц, которыми так славился наш город. Город поэтов, музыкантов и последних модниц, при виде которых «расступались парижанки». Город учёных, ещё не успевших разработать робота для разгона демонстраций. Тогда нам было что демонстрировать. И дело вовсе не в молодости, по которой тоскует душа и измученное от излишеств тело. Дело в том, что Нальчик был самым уникальным городом на Земле. Хотя, почему был? Он есть, но нас в нем уже нет. И тех, кто уехал, и тех, кто остался. Поэтому все реже останавливаешься на улице, чтобы поговорить со старыми знакомыми, поэтому все чаще возвращаешься в то время, когда все были здесь. И можно, конечно, мечтать о том, что все когда-нибудь вернутся, но увы. Большинство уже невозвращенцы. Как писал мой незабвенный друг Дж. Кошубаев: «Баксанское шоссе уходит на север, Здесь голосуем мы – и ни души». Но вопреки всему хочется верить, что не все уедут. Надо кому-то остаться, чтобы кого-то тянуло вернуться.
Арсен Булатов, главный редактор