У художника можно спросить, сколько стоит его картина. Но можно ли спрашивать, почему она столько стоит?
Есть ощущение, что вопрос этот из разряда нетактичных или сугубо личных (как например, «вы в бога верите?») Художник Аслан Уянаев прямо так и говорит: «Цены-деньги – это личное, интимное». Объяснить на пальцах, почему та или иная картина столько стоит, не получится. Потому что произведение искусства невозможно разложить на слагаемые, которые бы, в свою очередь, имели определённую цену. Цена расходного материала (а она высокая) тут, конечно, играет роль, но совсем не главную.
К тому же фишка этой отрасли заключается ещё в том, что «самый дорогой» не означает «лучший». «Ценообразование на арт-рынке – тема мутная и объяснению не подлежит, – говорит художник Аслан Оразаев. – Невозможно на примере одной картины объяснить, почему она столько стоит. Так это не работает. Может стоить и сто рублей, и миллион». Поддерживает мысль и Руслан Шамеев: «Каждый автор сам себе режиссёр. Во сколько он сам себя оценивает, столько и стоит. Правда, частенько бывает перебор, связанный с амбициями. Но есть и другая крайность, когда гении штампуют картины для продажи за копейки, тем самым опуская планку…
В общем, у нас нет арт-рынка. Все торгуют, как на базаре». Деликатна Анна Ермолаева: «Могу говорить только исходя из своего опыта, потому что у всех художников бывает по-разному. Ещё недавно большую часть работ покупали через социальную сеть. Это был удобный прямой контакт с покупателями из разных городов и стран. Но там активность пошла на спад. Раньше сотрудничала с галереями в Ростове-на-Дону, Пятигорске, на сегодня основная часть картин находится в галерее «Арт-сундук» в Ессентуках и в нальчикском салоне «Оформитель».
С продажами в последнее время ситуация непростая. Покупатели в основном приезжие люди, но бывают и местные ценители, что несказанно радует!» «Цены на работы резидентов фиксированные, но иногда возможны скидки по договоренности с автором, – говорит директор салона-магазина Союза художников КБР Лиана Кочесокова.
– Самая дорогая картина, представленная у нас сейчас, – это работа Александра Янина «Легенда о золотом запасе». Александр Янин – имя известное не только у нас, он член Союза художников России, член Международной ассоциации изобразительных искусств – АИАП ЮНЕСКО. Он всегда узнаваем». Есть авторы, которые могут уступить, но за художником Муратом Дышековым закрепилось принципиальное «не торгуется». «Для определения цены важно знать платёжеспособность населения, – говорит он. – В каждом городе есть салоны и галереи, которые могут сориентировать.
Коллеги по цеху делятся иногда информацией о своих продажах. В салоне союза на проспекте видны цены на работы. Продавец расскажет, какие продаются и за сколько. Потом имя художника играет важную роль. Если имя широко известно – одна цена, если нет – другая. Что касается размера картины, то он тоже имеет значение. Чем больше формат, тем дороже. Продаю работы иногда через салон Союза. Только фигуратив (фигуративная живопись – направление в живописи, характерной особенностью которого является стремление запечатлеть объект, сохранив его схожесть с объектом в реальности – прим.)
Заказы бывают от знакомых, друзей или родственников. Иногда незнакомые люди каким-то образом выходят на связь. В Нальчике фигуратив легче продать, чем всё остальное. И чем дешевле, тем больше продаж. В прошлом году дизайнеры для московского ресторана «Булка» заказали картину за 100 тыс. руб. Цену они сами предложили. Объяснили, что именно они хотят на ней увидеть. Я согласился, написал. Отвёз. Все остались довольны. Или Дворец культуры Чегема заказал портрет. Я спросил, какую сумму они могут заплатить.
Мне сказали — 50 тыс. руб. Я написал за две недели, портрет висит у них в холле, были слова благодарности. Всё я не смогу объяснить и рассказать. Так как в каждом случае художники сами решают, за какую цену продать свою работу. Цена может быть ниже реальной стоимости картины из-за кучи разных бытовых проблем, которые приходится преодолевать нальчикским художникам». Во многих случаях авторы не любят говорить о материальной стороне не только своей деятельности, но и жизни вообще. В завершение незавершённой темы можно лишь привести слова из нашего давнего интервью с Кантемиром Жиловым: «Я плохо ощущаю искусство в плане требования жертвы. Считаю, что, если художник работает, ему надо платить хорошо. Мы, художники, – народ «материальный». Чтобы писать картины, мы, как и другие, должны есть обычные котлеты, не духовные».
Марьяна Кочесокова