В марте Азамату Кулиеву исполнилось 60 лет. Пышных торжеств не было ни в Турции, где проживает художник, ни в Нальчике, где сейчас он гостит. Да, принято подводить какие-то итоги к подобным датам, устраивать выставки, общаться с коллегами, поклонниками творчества. Но слово «принято» и Азамат Кулиев существуют в непересекающихся Вселенных. И дело здесь вовсе не в том, что художник стремится не быть как все. Есть подозрение, что ему просто чужда суета в любой её разновидности. Скромность, самоирония, деликатность и смущённая улыбка ещё более удивительны на контрасте с масштабом и уровнем произведений искусства, которые художник способен создавать.
Сын одного из самых ярких авторов советской и тюркоязычной литературы Кайсына Кулиева, Азамат рос в особой интеллектуальной и творческой атмосфере. После восьмилетки окончил отделение живописи Государственного академического художественного лицея имени Б. В. Иогансона в Ленинграде, факультет живописи СанктПетербургского Государственного Академического Института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина (мастерская А. А. Мыльникова). Работал в Петербурге, Нальчике. После выставки работ в рамках празднования юбилея отца в Турции Азамату Кулиеву поступил заказ написать портрет президента Сулеймана Демиреля. Дальше последовали предложения о сотрудничестве от местных галерей. Так с 1998 года Азамат Кулиев стал жить и работать в Турции.
На его счету огромное количество персональных и групповых выставок на престижных арт-площадках Турции, Италии, США, Англии, Германии, России, преподавание живописи на факультете изобразительных искусств в Государственном университете в Эскишехире… Список регалий, достижений и выставок впечатляет. Но, разумеется, не больше, чем сами работы Кулиева. В отзывах о его творчестве часто можно встретить аналогии с искусством эпохи Возрождения.
Сетевая справочная рассказывает об увлечении Азамата Леонардо да Винчи. И в самом деле, возникает ощущение некоего Неоренессанса по-кулиевски. Сила его работ и в макроэффекте — «большое видится на расстояньи», и в том, что при ближайшем рассмотрении нам открывается микрокосм кулиевской техники, которая впечатляет не меньше, чем масштаб. Гиперреалистичные портреты, которые вполне могли бы многое рассказать медикам о натурщиках – настолько физиологически безупречны и откровенны они в каждой морщинке, в каждой сосудистой звёздочке. И вот воплощённое восхищение красотой и гармонией человеческого тела – от древних греков — к итальянцам Возрождения — к Азамату Кулиеву.
Возможно, поэтому фоном для женщин-героинь выбирается не реальная локация, а фантазийная, как из параллельной реальности, либо некая космическая материя. И женская красота поражает и заставляет задуматься не менее глубоко, чем «звёздное небо и нравственный закон внутри нас». И, конечно, философские работы – полотна-загадки, полотна-головоломки, также отсылающие нас к мистическим шифровкам великого искусства Возрождения. Сам Азамат Кулиев оценивает своё творчество весьма сдержанно.
Возможно, в этой скромности и интеллигентности и кроется то самое «горское», что так хочется нам, живущим здесь, разглядеть в достойном сыне своего отца – Азамате Кайсыновиче Кулиеве.
— Ваше пребывание в родном городе прошло практически незаметно для широкой публики, юбилей не отмечали. Вас так сложно увидеть вживую.
— Последние годы были тяжёлыми. Не было возможности приготовиться к юбилейной выставке. Да и нет такой необходимости. Обстоятельства так складываются: все время работать надо, выживать, торопиться, успевать. Да и мне больше нравится, когда ко мне меньше внимания… Творчество увидеть – это одно, меня увидеть – это другое. На картины можно посмотреть, на меня — совсем не обязательно.
— Привезти огромные полотна из Турции – дело весьма затратное и хлопотное.
— Да… Снимаешь с подрамника – а это целая история, везёшь в исторический музей, где фиксируется, что полотно не представляет той ценности, что помешала бы провезти его через границу. Доставить сюда в целости и сохранности, заказать подрамники, натянуть, чтобы не испортить… Да, есть свои сложности.
— Любой может увидеть ваши работы в сети в открытом доступе. Как думаете, не преувеличена ли роль живого «взаимодействия» с изобразительным искусством?
— Нет, не преувеличена. Во всяком случае для того, кто интересуется этим, разница огромная. Картины вживую надо смотреть. — И всё же часть вашего творчества — гиперреалистичные мужские портреты — сложно отличить от гигантских фотографий.
— Разница между фотографией и реалистичным портретом в силе воздействия. Когда человек видит такое, это производит гораздо более мощное впечат ление, чем фото. Я сам иногда, когда давно не вижу, поражаюсь (смеётся). Особенно большим портретам — 180 на 120 одно лицо.
— А почему почти все гиперреалистичные портреты мужские?
— С женщинами лучше так не поступать, могут не простить (смеётся).
— Ваш сайт даёт понять, что вы постоянно работаете над заказами. Вы востребованный художник?
— Не так чтобы очень. Но да, работа есть постоянно. Там много коллекционеров. Кто-то собирает направления. Кто-то – определённые имена. Кстати, последние годы в основном работал именно над заказами – те же портреты, различные проекты. — Многие из ваших старых работ, которые остались в республике, сильно отличаются от того, что вы делаете сейчас…
— Некоторые из работ, о которых вы говорите, намного лучше того, что я делаю сейчас. И я не про технику.
— Техника у вас фантастическая.
— Ну, это как посмотреть. Ценность техники, на мой взгляд, в том, что она способствует самовыражению. Вот тогда она имеет смысл. А если она просто техника – она ничего не значит. Есть незавершённые работы, не заказы, которые ждут меня… И я возвращаюсь к ним. К мыслям, которые хочется выразить. Даже нет, мысль – второе дело. Первое – внутреннее видение. Как сказать, чтобы слишком высокопарно не было… Внутреннее восприятие красоты, видение духовного мира…
— Видение невидимого мира?
— Совершенно точно! Каким-то образом хочется передать этот мир. И не всегда получается. Не хватает времени сделать именно так, как хотелось бы. А сделать нужно. Я очень медленно работаю. Для того, что хочется выразить мне, по-другому не получится. Там, где я живу, настоящий капитализм. В том смысле, что галерейщиков – людей, которые занимаются продажей, выставками, твой внутренний мир мало заботит. Есть сроки, есть спрос – и тебя теребят, торопят, хотят количество. Поэтому, в основном, ты просто не успеваешь работать над тем, что тебя, действительно, волнует.
— Здесь у художников не так много заказов. Может, на Родине у вас было бы больше времени на подобные работы?
— Кто знает, как оно было бы. Может, давно бы уже помер. На всё воля Всевышнего. Я вообще-то в Турцию на два месяца ехал. А получилось, что уже 25 лет там.
Алёна Мякинина