В Павильоне современного искусства Парка столетия весь август будет действовать арт-проект Керима Аккизова «Здесь — сейчас». Само название – незамысловатое, но задающее параметры современности и своевременности – уже делает его актуальным.
На выставке подписи к экспонатам (здесь не только картины, но и инсталляции) сделаны простым карандашом от руки. И это не к вопросу о том, как важно человеку иметь и сохранить свой почерк в цифровой век. Решение это продиктовано самой идеей сиюминутности – сделано здесь и сейчас. Некоторые работы художник менял уже в самом павильоне, и названия многих из них рождались буквально за минуты до открытия экспозиции.
– Керим Юсуфович, ваш почерк разборчивый?
– Я бы назвал свой почерк скорее спонтанным. В том смысле, что могу варьировать. Я проходил обучение на факультете с крепким уклоном на каллиграфию (Керим Аккизов окончил Харьковское государственное художественное училище и Харьковскую Государственную Академию дизайна и искусств – прим.), и ещё в те студенческие годы мы думали и создавали шрифты, некоторые из которых называли авторскими. Так как я левша, перьевые (рукописные) шрифты выводить было не очень удобно. И, возможно, по той же причине почерк немного хулиганский у меня и легко трансформируется под характер слова.
– А если говорить о почерке как о стиле художественном, сами как бы назвали свою творческую манеру?
– Я всегда стремился избегать ярлыков и не особо следовал какому-то одному общепринятому стилю. На этой выставке ещё раз убедился, что как бы художник ни уходил в себя от зрителя, важным для него остаётся диалог с ним. И вот этот диалог, общение можно выстраивать самыми различными способами, используя самые разные техники. Стиль – лишь средство этого общения.
Так, в работе «Связанная история» моя задача как умеющего рисовать заключалась в создании портретов родителей, ещё молодых. Эти портреты между собой связала (не метафорически, а буквально. На выставке спицы и пряжа под связанными портретами – прим.) моя мама, как один из героев этой истории. Истории, «связанной» прожитыми вместе годами любви. Для меня было принципиально важно, чтобы это сделала именно она, для полноты образа, который я хотел передать.
– Давно сняты ограничения, касающиеся того, что использовать для создания произведения искусства. Можете назвать самый, скажем, неиспользуемый материал, который вы использовали в своём творчестве?
– Использовать разные материалы – это моя большая слабость или даже, можно сказать, ключевой ориентир рождения идеи и её воплощения. Я смотрю на материал, как на соавтора картины, а не как инструмент для её создания. В настоящее время часто использую скобы. Сам принцип вбивания их в полотно уже выражает некую часть идеи. По сути, это действо, сопровождающее итог картины. В работе, посвящённой депортации балкарского народа, я использовал около 60 тысяч скоб, примерно столько судеб на себе испытали эту трагедию. И вбивая каждую скобу, словно пытаешься осознать исторический триггер в памяти народа.
Уместен любой материал, если он служит выражению идеи. Скотч, песок, дерево, зеркало, строительные скобы для меня – материалы, способные быть моими соучастниками в выражении мыслей и чувств. Коммуницирование в картине разных материалов, их характеров для меня очень важно. Я тут выбираю роль дирижёра, добиваясь нужного созвучия, и, где надо, дорисовываю.
– У вас даже обычная эсэмэска, перенесённая на холст, может стать произведением искусства. Например, «как ты?», отправленное в три часа ночи. Вы сами в обычной жизни отправляете подобные сообщения?
– Сегодня любой имеет возможность написать в три часа ночи «Как ты?» Главное — уместность. Но есть, конечно, сложности общения. Отправляющий может посчитать уместным, а получающий – нет. Или наоборот. Я часто говорю, не существует плохих цветов, существует неуместное их применение. Так и со словами.
– Есть ощущение, что у вас стиль жизни, как и стиль художественный, очень разнообразный.
– Мне порой необходимо тотальное уединение, а иногда прямо-таки наслаждаюсь единением множества людей в одном потоке. А если говорить о том, как я выгляжу со стороны, в плане одежды или там обустроенности моего быта, то я немного пофигист. Сознательным формированием имиджа никогда не занимался. Удобно, практично, не вычурно – такие критерии в приоритете у меня, будь то выбор одежды или предметов обихода и интерьера.
– Как бы описали идеальное пространство для творчества?
– Идеального места для творчества не существует без желания творить. Если это желание есть, то любое место идеально. Были моменты, когда картины писались на кухонном столе ремонтируемой квартиры и к вечеру обретали покупателя. Если наступает период, когда ты не хочешь чем-то делиться, то никакие квадратные метры и крутые материалы не побуждают на творчество.
– Вы склонны хранить вещи на память, собирать их?
– Есть такое качество, но, надеюсь, что у меня это проявляется не как у Плюшкина. Бывают предметы – характерные образы своего времени, эпохи даже. Они служат для меня источниками вдохновения, и, кстати, балясины, использованные в инсталляции «Уходящее время», – это крупицы здания на Кабардинской, 17, демонтированные при реконструкции. Для меня они носители эпохи Нальчика 70-х годов, на которые выпало моё раннее детство (Керим Юсуфович родился 1 августа 1975-го года. Выставка «Здесь и сейчас» открылась в день его 48-летия – прим.)
– Что будете делать дальше?
– Планов так много, что невольно приходится упорядочивать время. Есть личные творческие задумки, которые как раз формируются сейчас на базе аналитики открывшейся выставки. Есть плановые выставки других художников в рамках работы института развития города «Платформа», где я являюсь куратором арт-проектов.
– Как раз о городе. Вы говорите, что особо не заботитесь о собственном имидже. Но об имидже Нальчика заботитесь уже давно. Даже до появления «Платформы» были интересные акции с вашим участием по изменению облика улицы Кабардинской. Нальчик сегодня – какой он, если очень коротко?
– Курортный, творческий, современный.
Беседовала Марьяна Кочесокова
Центральная работа выставки – инсталляция «Здесь и сейчас». Использовано зеркало диаметром 120 см и лестница высотой 360 см. Зритель вправе сам выбирать направление: вниз по лестнице, идущей вверх, или вверх по лестнице, идущей вниз. Или ни то, ни другое. Вариаций множество