Когда началась Великая Отечественная война, 18-летний нальчанин Георгий Асташов ушел на фронт в числе первых. Дома остались мать, отец, два брата и сёстры. Люба, старшая из сестёр, после окончания семи классов пошла работать на кондитерскую фабрику. Ей тогда едва минуло 17 лет. Об этом времени Любовь Тимофеевна вспоминает с грустью и улыбкой:
– Когда началась война, наш пастильно-мармеладный цех закрыли, поставили прессовое оборудование, и мы начали делать каши для фронта. Пшенную, рисовую, гречневую крупу варили, сушили, мешали с жиром, спрессовывали и заворачивали в упаковочную бумагу. Помню, придумали закладывать записки под обертку. Писали: «Ребята! Защищайте Родину! Мы вас ждём!». Работали мы день и ночь, но не жаловались.
В апреле 1942 года нас призвали на фронт. В городском военкомате нас собралось 200 человек, 50 из них были наши, фабричные, девчата. Шли мы от городского военкомата по ул. Почтовой (нынче ул. Ногмова) и ул. Степной (современный пр. Ленина). Школьники бежали за нами до самого вокзала. Там нас посадили в «товарняки» (товарный вагон). До Сталинграда ехали лежа на соломе.
По прибытии в Сталинград нас распределили по воинским частям. Я с шестью фабричными подругами попала в 1077-й зенитно-артиллерийский полк. Месяц мы изучали военное дело (теорию и матчасть, т.е. зенитные орудия и снаряды). Учились стрелять и оказывать первую медицинскую помощь. Потом мы приняли военную присягу, нас постригли и дали обмундирование. Очень смешно получилось: незадолго до начала войны пошла мода на перманент, мы все пришли на фронт завитые, с длинными косами, а нас постригли, как мальчишек. Уши торчат, одежда висит и болтается, размеры были большие. Мы жмёмся, друг за друга прячемся. Ну, как тут перед молодыми офицерами такими страшными стоять? Они посмеялись, дали нитки, иголки и отправили нас подгонять одежду под себя.
В бой мы пошли с двумя зенитными полками. И расположились в небольшой дельте реки Сухая Мечётка (правый приток Волги, протекает по территории Сталинградского тракторного завода). У нас была самая безопасная дислокация – между двух рукавов. Всё лето каждый день мы вступали в бой. Вели по немецким самолетам прямой и заградительный огонь. Но самое страшное случилось 23 августа, когда был совершён самый продолжительный массированный налёт немецкой авиации, во время которой погибло от 40 до 70 тыс. мирных жителей (по другим данным погибших было более 90 тыс.).
Наш зенитно-артиллерийский полк вёл огонь по вражеским самолётам. Ближе к обеду с юга показались немецкие танки, мы получили приказ стрелять по ним из зенитных пушек, хотя у нас не было противотанковых снарядов. По данным военных историков, в тот день защитники Сталинграда отразили атаку 400 самолетов и 300 танков.
Бой закончился поздно ночью. У нас было много раненых, ещё больше погибших, среди них мои подруги с Нальчикской кондитерской фабрики Надя Шимарова и Аня Белоконь.
До конца Сталинградской битвы мы воевали бок о бок со стоявшей рядом с нами противотанковой батареей. Зима тогда выдалась холодная. Тёплого обмундирования было мало. Старались, как могли, деля одну фуфайку на двоих.
В феврале меня перевели в наблюдательную часть. На новом месте я научилась определять по звуку советские и фашистские самолеты, узнавала по шумовому «портрету» все типы летательных аппаратов. Днем стояла на вышке с биноклем, а ночью – в наблюдательной яме. В составе этой части я прошла пешком всю Украину от Чернигова до Румынии. Там заболела и два месяца пролежала в госпитале. Затем меня выписали и направили в Днепропетровск, где я и встретила Победу.
* * *
Домой в Нальчик она вернулась 5 июня. В тот самый день пришла «похоронка» на её брата Георгия. Впереди у Любы была работа на фабрике, вечерняя школа, Одесский институт пищевой промышленности и работа. Талантливая девушка, ещё до войны игравшая в любительском театре и мечтавшая стать артисткой, не планировала такую жизнь. И уж, точно, не предполагала, что так и не создаст свою семью.
К этому Любовь Тимофеевна относится философски: «Не сложилось». А вот мечту о сцене ей всё-таки удалось воплотить в жизнь. В свои 96 лет она полна энергии и планов, поёт в двух хоровых коллективах и ведёт активную жизнь. На вопрос об участии в мартовских выборах отвечает однозначно: «Конечно, я пойду голосовать. А как иначе?»
Таира Мамедова