Гость нашей рубрики – физик и лирик в одном лице. Эдуард Гюльванесян окончил отделение микроэлектроники физического факультета КБГУ, работает сисадмином (системным администратором) в Управлении ФНС
России по Кабардино-Балкарии.
Один из его друзей, от кого редко кто дождётся похвалы, так отозвался о Гюльванесяне: «Знаменитый писатель и военный лётчик Антуан де Сент-Экзюпери считал самолёт вершиной достижения техники, а человека – высшим достижением природы. Если провести некую аналогию, Эдуард, будучи хорошим «компьютерщиком»-сетевиком и обладая прекрасным вокалом, олицетворяет пиковые достижения современного человечества в двух, очень разных, сферах: сетевых технологиях и профессиональном пении».
Гюльванесян, действительно, обладает завидным вокалом и артистическими данными – выступал в Общедоступном театре Мухадина Нагоева в спектаклях «Убийство Гонзаго» и «Звёздный час».
– Эдуард Аванесович, вы сами кем себя ощущаете: технарём или гуманитарием?
– Тип мышления у меня всё-таки инженерный. С детства хотел познать, как работает та или иная игрушка. Разбирал её и, когда собирал обратно, то часто она не работала. Но, тем не менее, попытку узнать, как там всё устроено, я предпринимал постоянно. Это многим детям присуще – понять механизм всего, что попадает им в руки.
Плюс к этому, в те годы выходил тележурнал «Хочу всё знать», который тоже пробудил интерес к инженерной стезе. Вообще, в советское время было много познавательных телепередач, журнальных статей, воспитание подрастающего поколения шло и через СМИ. И я, как большинство моих сверстников, болел разными техническими, изобретательскими идеями. Книги в то время были в дефиците, сложно было достать. В основном в наши руки попадались энциклопедии юных астрономов, математиков. И всё это, конечно, рождало игру воображений.
Но, с другой стороны, у меня отец был артистом, всю свою жизнь провёл в гастролях, на сцене. Потому у нас в доме всегда звучала музыка, приходили его друзья-музыканты и друзья-медики. Дело в том, что отец окончил медицинский институт, но после врачебным делом никогда не занимался, а с бывшими сокурсниками поддерживал дружеские отношения.
Отец родился в Греции. Там во время оккупации были итальянцы, а они – народ весёлый, музыкальный, научили парнишку играть на аккордеоне и гитаре. И случилось так, что его, уже взрослого, как-то услышал один армянский композитор и сказал, что ему надо заниматься музыкой, вокалом.
Я всё своё детство тоже пел, подражал папе. Когда подрос, он решил проверить, имеет ли смысл мне продолжать заниматься музыкой. И после первого тестирования пришёл к выводу, что у меня нет ни слуха, ни голоса. Потому я не пошёл в музыкальную школу. Уже в университете, после армии, вновь запел – на «студенческих вёснах», в КВН играл. На одном из выступлений меня услышала подруга нашей однокурсницы, студентка местного института искусств. Говорит: «У тебя есть голос, сходи в наш институт, найди Валерия Кайцукова». Я пошёл, нашёл Валерия Аслановича. Он поставил меня рядом с пианино, сыграл гамму и сказал: «Ну, что ж, давай будем заниматься». Я довольно долго занимался вокалом с разными перерывами, параллельно работая по своей основной специальности. Буквально за полгода мне удалось сделать скачок, методика Кайцукова позволила мне запеть.
Потом он, встретив моих родителей, сказал им, что мой голос не для домашнего использования, а для сцены. Я поддался слабости и решил резко повернуть свою жизнь – пошел учиться в этот институт, но не окончил. Я прошёл подготовительные курсы для тех, кто не имел начального музыкального образования.
Про голос отец ошибся, но по поводу слуха был близок к истине. Слух надо развивать. В 25 лет начать учить музыкальную грамоту, различать музыкальные интонации, отличать малую терцию от большой и так далее – уже поздновато, сложно. А какой певец из человека, не умеющего читать ноты? Кроме голоса, необходимо знать и уметь много чего.
– Но у нас на эстраде сейчас выступают люди, которые прямо-таки и заявляют, что не знают нот…
– Но я не собирался петь на эстраде, я хотел петь в опере. Я любил с детства и сейчас люблю оперу. Мои родители часто ходили на оперные спектакли в Ереване. Армяне, вообще, музыкальны, у них хорошие артисты.
Очень важна среда, в которой проходило детство человека. Я, как ни вспомню… Родители водили по выставкам, концертам, в цирк ходили. Это всё сейчас в голове вереницей. Особенно я любил цирк. Там играл великолепный джазовый оркестр. Шикарный просто! В цирке я в первый раз услышал все джазовые классические композиции. Знаменитый «Караван» Эллингтона, например.
Я не мог не отреагировать на такое детство, наполненное музыкой, искусством. Как-то это всё должно было реализоваться и выплеснуться.
Но отец (опять же) знал, что для артиста, тем более, вокалиста на первом месте даже не голос, а здоровье. Каким бы мастерством ты ни обладал, если все время болеешь, ты не в состоянии ни голос показать, ни произведение исполнить. А я был болезненный. Хронический ринофарингит и бронхит, плюс ко всему – аллергия. Это всё сказывается на системе дыхания, губительно для певца.
Тем не менее, я пел некоторое время с ансамблем «Камерата» вместе с музыкантами Госфилармонии КБР. Играл в спектаклях театра Нагоева. И в этом театре в 2007 году состоялся один единственный за всю жизнь сольный концерт. В основном, исполнил советские песни. Бабаджаняна, Мигули, песни из кинофильмов. Тогда увидел меня Казбек Дзудтагов, который руководил театром «Коврик». Он сказал, что я очень органично на сцене смотрюсь и мог бы играть роли в спектаклях. Так, я сыграл в постановках «Убийство Гонзаго» и «Звёздный час». «Звёздный час» для меня самого стал звёздным часом. Там я играл подменяющего оперного певца на сцене.
– Возвращаясь к вашей основной профессии, как вы относитесь к активной компьютеризации современного мира?
– В наше время уже невозможно представить мир без компьютеров. Развитие общества уже немыслимо без них. Вот сейчас ехал в маршрутке, женщина пожилая говорит: «Вот, мы не знали, что такое сотовые телефоны, никаких ноутбуков не было, зато мы были весёлые и здоровые!» Да, многие вспоминают счастливое детство без информационных технологий. И действительно, это была хорошая пора.
Но у каждой медали две стороны. Худшая сторона – это то, что социальные сети сейчас эксплуатируют не самые лучшие человеческие качества – тщеславие, эгоизм, честолюбие. Или вот этот призыв ко всему миру: «Посмотрите на меня, я тоже чего-то стою!» Это всё буйно цветёт на почве социальных сетей.
Раньше люди становились известными в силу своего таланта, упорного труда, знаний. Люди на экране реально были звездами. Человек пытался набрать высоту, чтобы приблизиться к ним. А сейчас мало публичных людей, к которым хотелось бы приблизиться, на которых стоило бы равняться.
Эволюция – вот цель. Что такое естественный отбор в природе? Когда положительные качества позволяют выживать и выводят на качественно новый уровень. У большинства современных людей нет стремления к новому уровню. Мы где-то застряли. У меня ощущение, что идеал современной молодежи – мажор, прожигатель жизни. Но такой человек не может быть образцом для подражания. Это просто взбесившаяся от изобилия благ обезьяна.
Виртуализация нашей социальной жизни, с одной стороны, – проблема, с другой, – это хорошо для тех, кому сложно адаптироваться в реальной жизни. Как и всякое сложное явление, виртуализация имеет множество оттенков, поэтому она не подлежит простому делению на чёрное и белое, плохое и хорошее.
В каком-то смысле соцсети помогают социально неактивным людям. Некоторые говорят, что из-за виртуализации всей нашей жизни социально малоактивные люди ещё больше замыкаются в себе. По мне, это позволяет меньше травмировать их. Это птенца можно из гнезда вытолкнуть, он замашет крыльями и полетит. Но в случае с человеком это редко работает. Особенно с современными детьми. У них очень тонкая психика и тяжелое восприятие.
Окружающий мир сейчас в информационном плане очень агрессивный. Противники компьютерных игр утверждают, что всякие «стрелялки» насаждают культ насилия среди детей, а мне кажется, это даже позволяет виртуально выплеснуть ту реальную агрессию, которая в той или иной степени накапливается в каждом человеке, даже в маленьком.
– А вы сами зарегистрированы в соцсетях?
– Нет, и не собираюсь. Это моя принципиальная позиция. Я интроверт по себе. Работа над собой всегда обращена во внутрь. Мне не особо нужна оценка другого для самоутверждения. Общение я предпочитаю живое, когда есть контакт глаз и обмен энергетикой.
– Стоит ли родителям ограничивать своих детей в пользовании гаджетами?
– Запреты и иные силовые ограничения не лучший метод. Это действие, рождающее противодействие. Оптимальный вариант – когда ребёнок переключается с одного занятия на другое. Разные задачи у начальника, у которого подчинённые в рабочее время сидят в соцсетях, и у родителей, чьё чадо тоже «зависает» в чатах. Но функции работодателя и родителя совпадают в разрезе организации работы и досуга. У них основная функция в этом направлении – правильно распределить время и обязанности и проконтролировать. Не ограничивание, а переключение, отвлечение внимания на другие интересные вещи.
Говоря в стиле классика, «Есть многое на свете, мой друг Горацио», более интересного, чем то же «зависание» в соцсетях. Надо просто менять время от времени фокус внимания.
Беседовала Марьяна Кочесокова