Государственный музыкальный театр КБР открыл сезон музыкальной сказкой «Золушка» советского композитора Антонио Спадавеккиа в постановке Тамары Сафаровой. Наши артисты успели показать этот спектакль и на недавних гастролях в Дагестане. И снова убедились: самый известный «бродячий сюжет» продолжает волновать и детей, и взрослых.
С Золушкой открывшегося театрального сезона Кариной Договой побеседовала корреспондент нашей газеты:
– Карина, вы похожи на свою героиню?
– Золушка – наивная, чистая, добрая. Она послушная и никому не перечит. Хочет всем помочь, даже в ущерб себе. Я в детстве себя представляла, как стану благородным героем, который всем будет помогать, поддерживать. Возможно, не «под гнётом», как это было у Золушки. Но, как и она, я ранимый человек, мечтательный. Наверное, в этом есть схожесть.
– Что может ранить, обидеть вас?
– То, что и других обижает, – плохое слово, плохой поступок. Предательство, сплетни… Людям, с которыми я не дружу и с которыми я не близка, очень сложно меня обидеть. Обидеть могут только близкие. И если они обижают, то я пытаюсь находить какое-то оправдание их словам и поступкам. Если не нахожу, то приходится отдаляться. Но я больше человек прощающий.
– С чего началась ваша певческая карьера?
– Всё началось в шестом классе, когда в нашу школу пришёл учитель по истории и географии Юрий Гонгапшев. Он параллельно вёл кружки по актёрскому мастерству и пению. Я приходила на эти кружки и просто смотрела, как другие занимаются. И мне учитель сказал: «Ты постоянно приходишь, сидишь, почему бы самой не записаться? Давай, прямо сейчас и попробуем, спой что-нибудь». Я встала и, помню, запела песню популярной в то время среди школьников группы «Рефлекс». «Без тебя» называлась песня. Мне сказали: «У тебя есть голос!» и я поверила в себя.
Всё началось с того, что я забросила занятия с репетитором и воскресную школу. Тогда я готовилась стать кардиохирургом, а если не получится, то переводчицей, поэтому активно учила английский язык. Отодвинула эти мечты и решила стать певицей.
– Как отнеслись к этому родители?
– Поддержали. Мама сама в молодости хотела стать певицей, но родители не одобрили её выбор. Во времена молодости мамы с этим было ещё жёстче, петь считалось несерьёзным занятием. И она, как никто, меня сразу поняла. Отец тоже не стал препятствовать. Вообще, с этим у нас в семье не было проблем. Никогда никакие творческие устремления не подавлялись, а напротив – приветствовались.
Так вот, моя мама, которая была знакома с тогда уже ставшей знаменитой Натальей Гасташевой говорит: «Мы пойдем к ней, и если она скажет, что у тебя есть голос, то будем серьёзно этим заниматься». Всю ночь я молилась, чтобы Наталья Казбулатовна одобрила меня. Пришли, она послушала и сказала: «У неё все нужные данные есть».
– Как попали в Музыкальный театр?
– Окончила вокальное отделение Северо-Кавказского института искусств. Хотела продолжить учёбу в Москве, учиться на актёра, но не получилось. Но я это стремление ещё не оставила. Потому что в нашем деле очень важно актёрское мастерство, помимо вокальных данных. К тому же, у меня мечта сняться в фильме, каком-то хорошем историческом.
После института я год была без постоянной работы, потом полтора года работала в хоре театра. А когда мне дали роль Жангуаща в оперетте «Свадьба Шамхуна» и я сыграла, то меня сразу в солисты перевели. И я уже не представляю свою жизнь без театра.
– Но говорят, что работникам культуры мало платят…
– Для человека, поднимающегося на театральную сцену, деньги не так важны, как важно ощущение самого действия в театре. Даже замуж выйти могу только с расчётом «оставить сцену не смогу». Финансовая сторона не так важна, нужен человек, близкий по душе, который бы понимал и поддерживал.
В театре один день не похож на другой. Здесь проживаешь разные жизни. Люди встречаются самые разные. Это удовольствие от общения с другими людьми. Такое общение меняет тебя в лучшую сторону.
– А со сценическими костюмами как?
– В театре это дело художника по костюмам. Вне театра я сама себе придумываю образы, модели платьев до самых мелких деталей и иду к модельеру Зайнаф Байрамуковой. Промахов не бывало. Всё, как я хочу, получается. Наверное, я сама немножко по природе своей модельер: вижу ткань – вижу платье, которое из неё может получиться.
– А в цвете какие предпочтения?
– Я люблю всё яркое. Но не отвергаю и пастельные тона, и чёрный цвет. Всё зависит от песни, которую я буду исполнять, от мероприятия, к которому я готовлю себя, свой образ. Если это что-то национальное, то обязательны выдержанность, строгость. В любом случае не позволяю себе глубокое декольте и наряды чересчур в обтяжку. Но есть моменты, когда можно позволить себе разрез.
Помимо театра, у меня есть и выступления на эстраде, где можно себе волю дать, но везде я стараюсь всё делать с оглядкой на традиции. Мне важно не подвести не только семью, но и весь род. Не хочу, чтобы кому-то было стыдно за моё поведение. Всегда следую нашему менталитету. И даже вопрос «хочу – не хочу» не встаёт. Это как бы изначально заложено воспитанием. Грань дозволенного не перешагиваю.
– А форму как поддерживаете?
– Я много двигаюсь, пешие прогулки ежедневны. Ходила на плавание. Сама с детства не сладкоежка, в день ем максимум два раза. Просто не успеваю. Конечно, много воды пью. И гены хорошие, нет склонности к полноте. Вот на маму посмотришь – не скажешь, что она мать пятерых детей. Скоро ей шестьдесят будет, а стройная, как мы.
– Какой сами себя видите в 60 лет?
– Это даже сложно представить, я так далеко не заглядываю. Но главное, чтобы были живы-здоровы. Чтобы была у меня своя семья, свой дом, где было бы уютно. Надеюсь к этому возрасту я уже снимусь в фильме, будет любящая меня и по-прежнему любимая мной публика.
Беседовала Марьяна Кочесокова