Текст Цагарели, музыка Канчели, кинтаури, способный завести даже мертвеца, — сложно испортить такой материал.
Но сделать прекрасное более прекрасным еще сложнее. Приглашенному режиссеру из Адыгеи Тимуру Исупову и коллективу Русского драматического театра это удалось.
Это был ровно тот размах, чтобы почувствовать, как же это приятно – нарядно одеться и прийти на премьеру, почувствовав себя причастным к этому красивому ритуалу приобщения к театру. Сценография Рузанны Дацирхоевой создала особенную атмосферу Авлабара – аппетитную, ароматную, настраивающую на любовный лад.
Мы прощаем условность перспективы, люминесцентные орнаменты и в общем-то плюем на достоверность, потому что хотим остаться в этой чудесной ирреальности как можно дольше. Костюмы Жанны Кузьминой прекрасны и по отдельности при внимательном рассмотрении, и в целом полотне спектакля, так как создают оптимальное цветовое сочетание при любом человеческом взаимодействии на сцене.
Артисты русского театра продемонстрировали, что драматическому актеру все по плечу. Вокальные партии были исполнены самими актерами. И даже грузинское многоголосье а капелла прозвучало более чем достойно. Юркие, лёгкие кинто справились со сложной и плотной хореографией, в то же время взяв на себя нагрузку той самой сцепляющей основы, того самого соуса, который даже без мяса делает блюдо объеденьем. Невозможно не упомянуть кинто Заура Нагоева, который просто на абордаж брал зрителя своим артистическим шармом.
Хореография балетмейстера Александра Азарова – это не отдельные зажигательные номера. Она несла в себе психологическую, смысловую нагрузку, помогая персонажам существовать на сцене, и композиционную, делая рисунок действия полнокровным.
Князь Вано Пантиашвили (Юрий Балкаров) и его слуга Тимоте (Алим Сибеков) – центровой тандем. Дон Кихот и Санчо Пансо, Обломов и Захар, Д’Артаньян и Планше — то самое взаимодействие, которое откликается в сердцах зрителей знакомым щемящим чувством.
Многоопытный мэтр Юрий Балкаров и сверхновая звезда русской драмы Алим Сибеков добрались своим мастерством до таких глубин, которые делают рядовую комедию великой комедией в духе Данелии и Захарова. В этом взаимодействии все – верность, беззлобный юмор, нежная снисходительность к барину; и понимание князя, что нет никого ближе на целом свете, чем этот вечно пьяный, вонючий слуга, чьи укоры он принимает с таким деланным возмущением и беззащитностью.
Комедия Юрия Балкарова той самой драгоценной породы, когда смех рождает слезы и наоборот. Жестовые, мимические, интонационные многослойные намёки актера словно наполняют резиновый шарик текста воздухом ума и юмора. Князь все еще статен и красив. Но как тонко мастер сыграл, что ему все сложнее нести свою красоту и стать и соответствовать требованиям титула.
Алим Сибеков из сезона в сезон демонстрирует какой-то безразмерный актерский диапазон. Та редчайшая актерская глина, из которой можно вылепить что угодно и от вылепленного невозможно будет оторвать глаз.
Режиссер Тимур Исупов умудрился в знакомых образах увидеть новые оттенки. Что ни персонаж – то полная перепрошивка операционной системы. Так, линия Акопа (Аслан Мисостишхов) и Ханумы (Элла Мамаладзе) будет посильней, чем Новая «Ханума» в Русской драме в знаменитой постановке БДТ. За суровостью Акопа прячется нежное сердце, а за деловитостью торговца – изощренное воображение влюбленного. Во всяком случае, его манипуляции с платком Ханумы убедили зрителей, что в союзе в Акопом знаменитой свахе женское счастье вернется сторицей, за то что столько лет соединяла сердца. А как зазвучала Алла Белобородова, играющая чаще всего всяческих тургеневских барышень и «прохладных» красавиц. Но оказалось, что в ней бурлит настоящий южный темперамент: как хороша ее Кабато и в драке, и в хохоте.
Вспомнилась сцена из шахназаровского «Курьера», где героиня Инны Чуриковой вспоминает: «Как-то профессор Розенфельд сказал мне: «Вы третий раз поступаете к нам на актерский и все время читаете патетику. А между тем, вы прекрасная комедийная актриса».
Аскер Шуков в роли младшего Пантиашвили справился с одной из самых сложных задач. Гораздо проще покорить женское сердце, если ты холодный эгоист, беспринципный эротоман, никогда не влюбляющийся и вечно одинокий агент 007 — все любят плохих парней. Попробуй-ка завоевать девушку, если ты целомудрен, нищ, да к тому же идеалист. И – о чудо – Аскеру Шукову это удалось! Оказалось, что в «светлой» разновидности обаяния актер весьма убедителен. Еще и поет исключительно.
В сердцах большинства зрителей, воспитанных на советском телевидении, Ханума осталась обаятельной остроумной женщиной с гипертрофированной растительностью над верхней губой. И то и дело в зале можно было услышать: «А где усы?». Но постановка Исупова обошлась без усов и монобровей.
Ханума Элеоноры Мамаладзе – это роскошная породистая дама, главная героиня во всех смыслах. Кто сказал, что умная женщина должна быть непременно дурнушкой? Новая Ханума идеальна. Даже когда нюхает табак и чихает, как мужчина. Даже когда кривляется, изображая хромоножку. Красивой женщине гораздо сложнее, чем обычной, быть смешной. Но Элеонора Мамаладзе справляется с этой задачей с блеском. И как люб нашему сердцу финал, когда Ханума, превосходящая умом любого мужчину, делает свой лучший ход – выбирает любовь и замужество. Сапожник обретает сапоги – как это мудро и справедливо. Ведь «Без подруги, без супруги грех на земле жить!»
Мы поговорили с режиссером Тимуром Исуповым.
— Спектакль «Ханума» много лет шел в русской драме, имел своего зрителя. Вы имели это в виду, когда принимались за работу?
— Дело в том, что я не восстанавливал спектакль, а ставил заново. Восстановление – это сохранение прежних решений – пространства, образов, рисунка, замысла и т.д. Постановка – это совершенно новое прочтение – и актерское, и режиссерское, и пространственное, и пластическое. В театре есть видеозапись прошлого спектакля, но я принципиально ее не смотрел, чтобы она никоим образом не повлияла на меня. Я человек впечатлительный, эмоциональный, если мне что-то нравится, довольно сложно от этого уйти.
— А удалось ли абстрагироваться от знаменитой постановки Товстоногова в БДТ?
— Меня это не беспокоило совершенно. В моей биографии уже были подобные моменты. Когда, например, в Москве ставил «Простоквашино», все психологически были напряжены по отношению к мультику. Или когда ставил «Слугу двух господ», и тоже все вспоминали «Труффальдино из Бергамо», Райкина, Гундареву. Но я знал, наш спектакль будет совсем другим. То же и здесь. Не было задачи ломать устоявшиеся стереотипы или конкурировать с удачными версиями. — Спектакль выглядит роскошно. — К этому и стремились. Изначально сказал: это Грузия – и все должно смотреться богато. Даже приводил пример: в любом хорошем грузинском доме должен быть рояль, причем белый. И неважно, играют на нем или нет, — это признак состоятельности. Даже обедневший князь должен выглядеть роскошно. Отсюда и эта парадная черкеска, которую, вопреки всему, сохранила сестра-княжна. И кресло с вензелями… Конечно, пока это все выглядит новым, но со временем достигнет того самого необходимого вида, который историк моды Васильев назвал стилем «обшарпэ».
— Пришлось ли вам идти на компромисс, осаждать свою фантазию из-за невозможности технического или материального воплощения?
— Когда придумываю какие-то вещи, стараюсь следовать словам Андрея Александровича Гончарова, который в своей книге «Режиссерские тетради» рекомендует на стадии замысла не думать о его материальном воплощении. Потому что это сразу лишит фантазию полета. Поэтому не думал про деньги. Спектакль грантовый, и этот материал предполагает серьезные затраты. Взять только один момент — пошить всем костюмы и обувь с нуля, не говоря уже об остальном… Была сверхзадача – показать людям, что театр – это праздник. Я делал спектакль для нальчикского зрителя, которого надо воспитывать, которому надо давать такой материал, чтобы он был счастлив от того, что стал соучастником этого процесса, чтобы он хотел вернуться в театр.
Алёна Мякинина
Фото: Елена Елоева
А эти слова режиссер опубликовал в одной из социальных сетей после премьеры. «Спасибо за работу, ребята! Всем до единого: художникам, швеям, столяру, монтировщикам, уборщице, директору, звукооператору, администраторам, завпосту, балетмейстеру, помрежам, гримеру, реквизитору, костюмерам, завтруппой и, конечно, артистам. Театр – это все вы. Спектакль – это наша общая история, наш совместный путь, сплетение наших сердец. Я благодарю вас за терпение, за отрицание, за поиск, за доверие, за помощь, за злость, за страсть, за смирение, за капризы, за искренность, за ложь, за доброту, за ваше хулиганство, за смех, за любовь и взаимность – за вашу жизнь, часть которой вы посвятили нашей работе. Если кого обидел – простите, не поминайте лихом! Я был с вами открыт, честен и искренен. Спасибо! С уважением, Тимур Исупов