В Национальном музее открылась выставка работ Руслана Тхазаплижева. Большое скопление зрителей на открытии – несомненный плюс лично для автора и для адыгской культуры в целом. И всё же истинная красота этой чудесной экспозиции раскрывается, когда поток людей ослабевает. Именно тогда больше шансов почувствовать то, что Джабраил Хаупа со своим тонким музыкальным и метафизическим слухом уловил сразу: «Послушайте, как поёт дерево!». Эти приятные, абсолютно созвучные человеческим вибрации отсылают нас в ту пору, когда люди понимали язык деревьев.
Белые постаменты, сливающиеся со стенами и потолком большого зала Национального музея, добавили невесомости этой светлой во всех отношениях экспозиции. Скульптуры словно парили в воздухе, незафиксированные не то что крепёжным оборудованием, но даже гравитацией.
В палитре ненавязчивая, неназойливая доминанта разбавленных молоком тёплых древесных оттенков. И лишь кое-где бережно и нежно подружившийся с ними цвет патины. В технике Руслан Тхазаплижев демонстрирует сложность. Но не ту витиеватую сложность, которая так часто становится самоцелью и уводит мастеров в плоскость рекордов: ещё тоньше, ещё мельче, еще ажурнее, детализированнее…
Высший пилотаж Тхазаплижева не вызывает сомнений, но воображение поражает только как часть общего замысла. Мера и гармония – вот основные приметы адыгского стиля художника по дереву.
Внимательный и эрудированный зритель увидит здесь аллюзии на предметы хеттской, Кобанской, Майкопской культур. А в центровой точке экспозиции – огромном вращающемся диске с родовыми тамгами – угадает и колесо сансары, и графическое решение инь и ян. Да что там – любой круг, символизирующий бесконечную смену времён года, дня и ночи, жизни и смерти. Нартский эпос, легенды и сказания адыгов – такая благодатная почва для версий. Какие они – нарты? Накачанные гиганты, безупречные воины, супергерои, стремительные, дерзкие, беспощадные, величественные?
Или такие, как у Тхазаплижева, — обаятельные, приятные, радующие глаз и сердце, чья человеческая физиология так естественно перетекает в знак, символ, орнамент и обратно. Сам художник не склонен сакрализировать материал, уходя в друидические де бри, как это любят делать многие мастера, работающие с деревом.
«Не только адыги, но и все народы, особенно древние, предпочитали древесину – доступно и дёшево по сравнению с бронзой, а тем более железом. То, что до нас практически не дошли деревянные предметы, не значит, что их не было. Бронза до нас дошла, потому что она сохраняется в земле, в отличие от дерева, — говорит Руслан Тхазаплижев.
– Мы же ассоциируем себя как народ, родственный хаттам, хеттам, кобанской культуре. И у каждой из этих эпох свои археологические почерки. Стилистику этих почерков я иногда использую, разумеется, в собственном переосмыслении. Никто, например, не спутает древний Египет, Ассирию или Грецию.
Они узнаваемы. Также узнаваем и Кавказ. Просто он менее растиражирован. Здесь ещё играет роль, что нет больших, монументальных архитектурных объектов, которые были бы у всех на виду. Но маленьких — бытовых, утилитарных, ритуальных, декоративных объектов со своим уникальных археологическим почерком сохранилось очень много. Хотелось бы, чтобы этот стиль, этот археологический почерк стали узнаваемыми. Тем более в современных реалиях, когда делается ставка на туризм, уникальность нашего края». Пожалуй, ритуальные жезлы и малая скульптура Руслана Тхазаплижева смотрелись бы весьма уместно и стильно в интерьерах ресторанов, гостиниц, культурных заведений, деликатно и интеллигентно формируя представления и гостей республики, и самих её жителей о том, что такое «кавказский стиль» в лучшем значении этого понятия.