Сегодня мы беседуем с одним из самых узнаваемых людей республики: его знают в лицо, его узнают по голосу. Сафар Батталович Гериев – заслуженный журналист КБР.
– Сафар Батталович, 40 лет назад вы в возрасте 25 лет пришли работать на телевидение. Сможете вспомнить свой первый рабочий день?
– Конечно, могу. Я пришёл в телецентр, поднялся на второй этаж, и первым, кого я встретил, оказался высокий, стройный мужчина. Это был Владимир Хамидович Чемазоков, который спустя несколько лет стал моим редактором. С ним состоялся диалог: что-как-откуда. Пошёл дальше, все встретили меня радостно, все были дружелюбны: показывали, где работать, как работать, с чего начать. Я достаточно быстро освоился. Но надо сказать, что моё вовлечение в СМИ случилось немного раньше моего официального оформления как работника ТВ. Ещё со школы я сотрудничал с республиканскими газетами «Советская молодёжь» и «Коммунизмге жол» («Путь к коммунизму»). Позже, будучи студентом филфака КБГУ, был внештатным корреспондентом сначала на радио, потом на телевидении. Помню, ходил с тяжёлым чемоданом по сёлам и делал записи для популярного тогда радиожурнала для женщин «Айсурат». Эта работа была для меня не только важным опытом, но и существенным подспорьем к скромной студенческой стипендии. На телевидении я несколько лет поработал в тематической редакции – сначала младшим редактором, затем редактором детских и молодёжных передач. Потом попал в творческое объединение «Факт», а с 2005 года работал спецкором службы информационных программ.
– Какой репортаж оказался для вас самым сложным?
– Особо сложных репортажей не было. Но был сложный период работы в целом. Это 2005–2012 годы, когда в республике было неспокойно. Для СМИ важна оперативность, но для правоохранительных органов она ещё важнее. Когда случаются такие события, нужного доступа к информации для журналистов нет. Правоохранителям было не до СМИ: надо за порядком следить, а не с журналистами общаться. Нелегко было работать даже через их официальную пресс-службу, которая тоже должна была всё согласовывать с руководством. Очень сложно было психологически, когда убили нашего коллегу Казбека Геккиева. Весь коллектив был подавлен этой трагедией.
Чисто технически сложными были партийные времена. Прямые эфиры, практически без права на ошибку, составляли тогда основу вещания. Неявка приглашённого гостя была обычным делом, и журналистам порой приходилось проявлять чудеса сообразительности, чтобы заполнить эфир. Редактирование сводилось к минимуму. Представьте себе: давали всего три минуты киноплёнки! Минута уходила на пробы, оставалось всего две на окончательный вариант. И вот с таким ограничением мы могли поехать в Приэльбрусье, отснять что-то, вернуться и сделать полноценную передачу. Сейчас хоть два часа, хоть сутки снимай. Технические сложности остались в прошлом. Монтаж, цветокоррекция, добавление графики и спецэффектов – всё это доступно.
Но парадокс в том, что техническое упрощение привело к сложностям общения с аудиторией, с интервьюируемыми. Современные технологии позволяют каждому быть «сам себе журналистом». Каждый сам себя может транслировать хоть 24 часа в удобном для него формате: может сказать что хочет, когда и как хочет. Информационный поток большой. И тем не менее в эпоху блогов, стриминговых платформ и социальных сетей традиционное телевидение по-прежнему ответственно относится к подготовке материалов. Эфирное время здесь остаётся ценным ресурсом, и любой сюжет подвергается тщательной обработке. Телевидение требует последовательности и ясности в изложении мыслей, правдивости, понятности для широкой аудитории. И тележурналист, в отличие от блогера, всё же несёт большую ответственность за сказанное слово.
Возвращаясь к вопросу о самом сложном репортаже, хочу отметить, что были репортажи запоминающиеся. Наша работа насыщена яркими моментами, общением с разными интересными людьми, иногда очень популярными и знаменитыми. Например, помню своё интервью с Иосифом Кобзоном. Он давал концерт у нас в Нальчике с ансамблем песни и пляски внутренних войск МВД России. Мне тогда друзья сообщили по секрету, где и когда они будут репетировать. Я сорвал свою рабочую поездку в Зольский район и быстро вернулся в город. Пришлось в холодном зале ждать целых три часа, пока они репетировали. Как только Иосиф Давыдович вышел, я, что называется, не дал ему шагнуть ни туда ни сюда. Он сдался, и мы пообщались. Говорили долго и хорошо. Помню, он много рассказывал о Кулиеве и его поэзии. Так получилось, что я первый и единственный в КБР, кто брал у певца интервью. В 2009 году во время международного шахматного турнира серии Гран-при к нам приезжал Борис Спасский – человек-легенда в шахматном мире. Ночью в аэропорту встречались, говорили, хороший человек оказался. За ним прилетел Гата Камский, тоже известный шахматист. С ним тоже удалось побеседовать. В общем, хороших моментов было много. В этом, наверное, лучшая сторона нашей профессии – в общении с людьми.
– С людьми какой профессии легче общаться?
– К каждому можно найти подход. Главное, нельзя быть поверхностным, равнодушным к тому, что ты делаешь. Надо углубляться, изучать. Поверхностно можно легко сказать что-то и о космосе, и о дойке коров. Но постарайся изучить тему, вытащить что-то интересное. От нас требуется лаконичность и чёткость. Надо сказать самое важное в предложенных обстоятельствах.
Говорить можно о чём угодно и говорить можно с каждым, если хорошо изучить тему разговора. Мне лично всегда было проще иметь дело с рабочими. Когда были колхозы, совхозы, мне нравилось общаться именно с людьми, работающими в сельском хозяйстве. Наверное, потому что я сам сельский. Я даже некоторое время замещал отца на ферме.
– Вы росли в большой многодетной семье: семеро братьев и две сестры. Поделитесь, пожалуйста, воспоминаниями о детстве.
– Да, семья была большая: вместе с родителями нас было одиннадцать человек. Мой отец всю жизнь работал животноводом. И моим самым ярким детским воспоминанием можно назвать мою первую и последующие поездки с отцом на горные пастбища. Я родился в селе Урожайном, в степной зоне, и увидел наши величественные горы именно во время первой поездки с отцом. Горы меня, конечно, покорили. Впечатлений добавляло и то, что ехали мы туда на машине. Для сельского мальчишки это было тогда целым событием. Да и проводить время с отцом было большой радостью, так как из-за его занятости на работе такие моменты случались редко.
Родители у нас всё время работали: надо было поднимать нас. И получилось так, что в нашей семье старшие братья и сёстры воспитывали младших, разделяли обязанности, поддерживали друг друга. К тому же село наше строилось, и в это дело был вовлечён каждый житель. Трудовое воспитание у детей было что надо. Мы с детства не только готовили сами себе еду, убирали дом, двор, но и включались в общее дело, приносили пользу родному селу. Нас воспитывали через труд, но при этом мы не забрасывали учёбу. Была же всем известная установка Ленина: учиться, учиться и ещё раз учиться!
– Сафар Батталович, каким школьником вы были?
– Может, нескромно так о себе, но учился я неплохо. Мне до сих пор родные припоминают: «Ты плакал, когда получал четвёрку!» (смеётся). Я действительно расстраивался. И это не было самомнением: я усердно занимался, старался читать как можно больше книг. У старшего брата была хорошая библиотека. Но он нам не давал читать: мол, маленькие ещё, ничего не поймёте, только книги попортите. Но я (не будем говорить, что крал) «выцарапывал» книги и тайком читал. Помню, Мопассана читал. Ничего не понимал, просто сам процесс чтения нравился. Никто особо не настаивал на том, чтобы я учил уроки, читал, просто сам по себе был любопытен и любознателен. Родители, я уже говорил, работали в колхозе, на земле. Интеллигентность в них не проявлялась суммой прочитанных книг. Старший брат Малик тоже любил читать. Он даже увлёкся литературным творчеством и издал книгу пародий – первую в истории балкарской литературы, а может, и последнюю (Сафар Батталович сам пишет стихи на балкарском языке – прим. авт.).
– Какие предметы тяжело давались?
– Честно скажу: математика для меня и по сей день остаётся тёмным лесом. Вот открываю учебник, по которому пятиклассники изучают математику, и прихожу в полное недоумение: как дети могут всё это решать?! Английский язык – тоже моя слабая сторона. Моя супруга преподаёт этот язык и, бывает, с сыном разговаривает на нём, когда они хотят скрыть от меня тему разговора (смеётся). (Супруга Сафара Батталовича Марина Гериева работает заместителем директора по воспитательной работе в нальчикской школе № 6, сын Ислам Гериев – в бухгалтерии городского Управления культуры – прим. авт.).
– В каком районе города живёт ваша семья? Что нравится и не нравится в современном Нальчике?
– Мы живём на улице Байсултанова. Район нормальный, благоустраивается, всё аккуратно. К слову: сделали хороший сквер перед женской консультацией. И ещё приятно отметить, что хулиганов стало меньше. Раньше, когда что-то новое строилось, открывалось, буквально на второй день появлялись следы вандалов: то стены изрисуют, то скамейки поломают, то стёкла разобьют. Не знаю, что крылось за подобным поведением. Возможно, так молодёжь доказывала свою бунтарскую натуру, «независимость» и «смелость». Сейчас такого уже нет. По крайней мере, в нашем районе. Общий уровень культуры поведения поднялся – люди стали относиться к городу как к своей территории, а не к чужой. Выстроилась цепочка «дом-подъезд-двор-город». Пришло понимание того, что в родном городе должно быть так же хорошо и чисто, как в собственной квартире или доме. То, что находится за пределами нашей двери, – тоже зона нашей ответственности. Радует, что психология людей меняется в лучшую сторону.
Беседовала Марьяна Кочесокова