Нальчик

Руслан Мазлоев: «Бесталанные не останутся в истории»

Сегодня в Музее изобразительных искусств им. А.Л. Ткаченко открывается персональная выставка мастера по изготовлению ардженов (циновок) Руслана Мазлоева «Проявление». Хороший повод поговорить с ним.

– Руслан, чем эта выставка отличается от предыдущих? Что нового мы увидим?
– У этой выставки совершенно другой формат. Это – новые эксперименты с объёмом, цветом, композицией, отражение таких философских понятий, как движение, пространство, космос, импульсы. На этот раз сделан больший акцент на прямоугольник, чем, как бывало раньше, на круг и квадрат. В целом, в проекте «Проявление» 25 работ, но пространство музея не позволило экспонировать их всех. К сожалению, пришлось отложить некоторые из работ с надеждой, что они позже будут представлены на других выставках
– Вы работаете в очень специфичном, «узкоспециальном» направлении, где, с точки зрения рядового зрителя, особо не развернёшься. Вам не сложно работать в этих тесных рамках?
– Мы ничего не придумываем, а лишь отражаем то, что видим, слышим, осязаем. И форм отражения действительности так много накопилось за всю историю искусства, что сегодня художнику трудно предложить зрителю что-то совершенно новое. Тем не менее, считаю, что нет предела творчеству. Да, казалось бы, имеешь дело с одним и тем же материалом (камышом), с одной и той же технологией, но вариаций может быть огромное количество. И рамки всегда можно сдвинуть. Часто при работе над одним проектом в голове возникают совершенно другие идеи. Бывает, параллельно работаю над совершенно разными ардженами. И никогда одна работа не становилась копией другой.
– Легко ли быть художником в Нальчике? С какими сложностями вы сталкиваетесь?
– Честно говоря, я не люблю усугублять сложности, которые возникают. Считаю, что любые трудности преодолимы, когда есть желание работать. Никогда и нигде художнику не жилось хорошо. А проблемы? Они повсюду одинаковые, и они не должны стать преградой творчеству. Мне комфортно работать в Нальчике. Это – город, в котором всегда, в первую очередь, выставляю новые работы. Не везу их в другие города, пока не покажу здешней публике. Для меня это принципиально. К примеру, «Проявление» просили показать и в Махачкале, и в Майкопе, и в Москве. Но я ждал, пока представится возможность выставить их здесь, в Нальчике. Но это не значит, что я прикреплен к определенной местности. Для меня очень важны выставки в других городах, поскольку это – диалог с другими людьми, с другими культурами. Всегда надо быть в курсе всего, что происходит в мире. Продумать, как впишутся во всё это твои работы.
– А что дарит желание работать?
– Так сразу и не ответишь. Скорее всего, это чувство завершённости. Когда начатое доводишь до конца, видишь результат, который тебя удовлетворяет, – вот это и служит хорошим импульсом к продолжению.
– А есть незавершённые работы?
– Нет. Были случаи, когда поначалу определенные работы не нравились. Но я их оставлял, возвращался и дорабатывал. Все работы доведены до конца, выкинутых – нет. К тому же, арджены, которые не совсем пригодны для выставки с определенной концепцией, могут в дальнейшем понадобиться для сценографии в театре или на съёмках фильмов. И нельзя особо поддаваться чувствам в этом деле. Да, на первоначальном этапе может что-то не понравится, но никогда не знаешь, какой будет работа в конечном итоге. Возможно, то, что не понравилось поначалу, окажется лучшим из всего, что сделано тобой. Одна линия, одна точка, один финальный штрих может решить всё.
– А если говорить о продаже, то где больше покупают – в Нальчике или в других регионах?
– По-разному. В целом, проблемы «продать арджен» у меня нет. Свои выставки я не объявляю, как выставку-продажу. Но есть довольно большой спрос. В последнее время больше заказов стало из Турции, Финляндии, США. И в Нальчике всегда находятся люди, которые желают приобрести что-то из моих работ.
– Когда речь заходит о плетении адыгской циновки, все называют только ваше имя. Конкурентов в этой области у вас нет?
– Не знаю, честно говоря. Наверное, дело в трудоёмкости этого процесса. На разных выставках можно услышать мнение, что многие увлеклись сейчас этим занятием, возрождается дело, что всё находится на пике. Возможно, в ближайшем времени и услышим новые имена. В одно время плетение ардженов и вовсе было заброшено. А сейчас не только возродилось, но уже есть эксперименты. Пытаюсь придать новое звучание традиционным ардженам.
– Когда вы впервые показали арджены «в цвете», то был спор. Одни говорили: «Это здорово!», другие – «Перебор!»
– Я был готов к такой реакции. Это лишь показало в очередной раз, что все мы разные и вкусы, соответственно, разнятся.
– Вы обучаете искусству плетения ардженов детей в городском Центре эстетического воспитания детей им. Ж. Казаноко уже не один год. Кто-то из них сохраняет увлеченность этим делом?
– Ребятам из первого выпуска «студии ардженов» сейчас всего по 16-17 лет. Сложно что-то сказать касательно того, будут они продолжать всерьёз этим заниматься или нет. Возможно, они вернутся к этому спустя годы, посчитав, что это действительно их дело. А так, все мои выпускники обучены технологии изготовления ардженов.
Но тут важна не только технология. Чтобы быть не просто изготовителем ардженов, а художником, посредством их обращающимся к разным философским проблемам, нужны годы учёбы живописи, графике и многим другим вещам. Основу мы даём, но этого недостаточно. Я себя вспоминаю 18-летним. Тогда хотелось всего сразу попробовать. Был увлечён и живописью, и гобеленами, и войлоком. Сам я – ювелир по специальности. Однако плетение ардженов, которому меня научила мать, оказалось мне ближе всего, и я вернулся к нему. А что станет с моими учениками – время покажет.
– Плюс ко всему, вы – член Общественного совета при Управлении культуры Местной администрации городского округа Нальчик. Что вам нравится и не нравится в современной культурной среде нашего города?
– В целом, если сравнивать Нальчик в годы моей учебы и Нальчик сейчас, то с большой охотой отмечаю: молодых людей, увлечённых творчеством, стало больше. Это касается и музыкальной культуры, и изобразительного искусства. Есть прикладники – те, которые могут своими руками творить. Молодые люди, которые не сводят всё к зарабатыванию денег. И, конечно, хочется, чтобы этой творческой молодёжи оказывали больше материальной поддержки. Я создаю арджены, параллельно занимаясь преподавательской деятельностью. То есть имею возможность творить, не озадачивая себя вопросом: «Как прокормиться?»
Когда создаешь картину с установкой продать – это уже ограничение творчества. И в этом плане хотелось бы, чтобы молодым была оказана поддержка в их творчестве, чтобы они не оставили искусство в угоду бизнесу. Если такая поддержка будет, у нас появится хорошая волна сплоченных талантливых людей, которая, безусловно, преобразит нашу культурную среду.
Хотелось бы, чтобы эти люди работали, как одна большая команда, в которой каждый прислушивался бы к мнению другого, принимал рекомендации, советы. И чтобы на конструктивную критику не обижались. Я не сторонник утверждать: «Не надо никого слушаться!». Важно мнение каждого человека. Даже ребёнка, особенно ребёнка! Дети порой замечают больше, замечают то, что никогда бы не заметил взрослый. С художниками так часто происходит – они вечно в деле, руки набиты, глаза «замылены» и ничего особого уже не замечают. Однако вопрос «Иду ли я правильным путём?» всегда актуален.
– Вы говорите о поддержке молодых. Не наблюдаете, что поддержку получают не совсем талантливые, и они занимают сцену?
– Это всё временно. Время отсеивает лучших. Я не верю, что бесталанные останутся в истории – будь то художники, будь то писатели, поэты. Можно быть прославленным при помощи денег год-два, но чтобы на все времена – тут обязателен талант. И даже талант – не гарант, если не подкрепляется постоянным трудом. Надо постоянно двигаться, желательно вперёд.
Беседовала Марьяна Кочесокова