Кабардинский государственный драматический театр им. А. Шогенцукова этим летом закрыл 81-й сезон премьерой спектакля «Как мой дедушка женился?» по пьесе грузинского автора Акакия Гецадзе. В лирической комедии о поисках любви (постановка Руслана Фирова) одну из главных ролей – роль девушки в хэппи-энде счастливой невесты – сыграла гостья нашей постоянной рубрики.
Инна Багова – артистка драмы, выпускница Театрального института имени Б. Щукина. 24 года, не замужем.
– Инна, вы – молодое и новое лицо в Кабардинском театре, всего три года, как играете. Каким был путь на сцену?
– Цели стать актрисой у меня никогда не было. Просто не хотела поступать в институт бизнеса в нашем городе, куда и должна была после школы поступить, как хотели мои родители. Я всегда любила петь. Поэтому моя тётя так и сказала: «Ты же человек искусства, сейчас идёт набор в Щукинский. Иди, пробуй!» Пошла, попробовала, получилось.
Но, даже будучи студенткой, я не до конца понимала, что за профессию я себе выбрала, нужно ли мне это? Моё это или не моё? Было очень много сомнений.
– А когда поняли, что это ваше? Или всё ещё в сомнениях?
– Когда я начала работать в театре и получила роль Аминат в «Силе любви» по пьесе Мухамеда Кармокова, тогда и поняла, что вне театра я уже не смогу.
Признаюсь честно, изначально хотела в Русский театр. Но после первого спектакля в Кабардинском поняла: мне нужно оставаться здесь. Было сложно с языком. Разговорным владела хорошо, но литературным – плохо. Это и плохое произношение, и непонимание смысла многих слов. И сейчас больше думаю на русском, чем на кабардинском. Работа изменила моё отношение к родному языку. Мне хочется разговаривать и думать на нём, совершенствовать своё знание.
Театр – одно из немногих мест, где можно услышать чистую родную речь. Он своего рода хранитель культуры речи. И сейчас, когда особо остро стоит вопрос о выживании национальных языков, театр как вид искусства занимает важную нишу. Без языка не сохранить ни традиций, ни культуру.
И, кстати, к национальным традициям я стала проявлять больший интерес уже после того, как пришла сюда.
– А на своей свадьбе наденете национальный костюм или платье белое в европейском стиле?
– Мне адыгэ фащэ, традиционный женский костюм, очень нравится. Выглядит торжественно, красиво. Но, кажется, он мне не идёт. Сейчас не могу точно сказать, в чём я буду… Посмотрим.
– Вы часто выкладываете на своей странице в Instagram видео, на котором читаете стихи Ах Астаховой. Это современная поэтесса, чьё творчество, по замечанию критиков, предназначено для «пригламуренных барышень из соцсетей». Вы гламурная девушка?
– Скорее нет. Сейчас модно читать стихотворения на камеру. Я тоже читаю и выкладываю, не ставя цели получить за это как можно больше лайков и положительных комментариев. Но тут, возможно, и возникает противоречие. Я не могу сказать и не скажу, что мне не нужно внимание. Нужно. Я хочу, чтобы на меня обратили внимание. Актриса всегда требует внимания, она желает быть в центре. И для меня тот же «Инстаграм» – это как один из каналов проявить себя как актрису. Это работа на зрителя.
Что касается Ах Астаховой… Это тоже роль, которую можно сыграть. И, признаюсь, для меня такая поэзия не «банальщина». Она интересна многим, и для этих многих можно читать, играть. Меня цепляет её творчество. Может, не целыми стихотворениями, но строчками, отдельными поэтическими находками прямо попадает под настроение, какие-то внутренние переживания.
А в театре это и хорошо – проживаешь не только жизни героев, чем-то напоминающие твою, но и другие. Часто примеряешь человеческие качества, которые не свойственны тебе. Вот Аминат из «Силы любви» – противоположность мне. Она слишком сердечная, мягкая, добрая. Не скажу, что я не добрая. Но я временами резкая, вспыльчивая, не готовая соглашаться со всеми во всём. Играть роль – это возможность быть другой.
– Действительно, вы играли роли хрупких, требующих внимания и заботы девушек. Но вне сцены производите другое впечатление. Сами себя ощущаете сильной и независимой?
– Во мне, наверное, 70 процентов уверенности в себе и 30 процентов сомнений. Часто бываю неуверенной в своих способностях именно в стенах театра, в профессиональном плане. Есть много всего, чему надо ещё учиться. Смотрю на других артистов, особенно из старшего поколения, и думаю: «Я так не смогу!» Но это сомнение не с оттенком зависти, а скорее восхищения. Я стараюсь быть похожей на других в лучших их проявлениях, а в худших – как-то обходить.
А если говорить о независимости, то, думаю, я просто самостоятельная. То, какая я есть сейчас, – во многом результат родительского воспитания, конечно. Но многое в моём характере изменило пребывание в Москве без родителей в годы учёбы. Я стала самостоятельной.
Я с детства замкнутый человек. Мне сложно делиться своими проблемами, переживаниями с другими. И вот тут мне на помощь приходит сцена. Я закрытая вне сцены и открытая на сцене. У меня даже сложилась своя маленькая традиция – перед каждым спектаклем садиться на сцену и общаться с пустым залом. Такая своего рода исповедь или медитация, сеанс самовнушения. Сцена – это место, где можно выговориться.
– Какой жанр вам ближе?
– Трагедия. Но я в этом жанре ещё не пробовала, играла только в комедиях. Есть мечта сыграть Анну Каренину. Но вряд ли в Кабардинском театре поставят «Анну Каренину», поэтому для меня эта роль – мечта, которой не суждено осуществиться.
– А насколько часто загадываете желания? И часто ли они исполняются?
– Почти каждый день загадываю. Я человек, который всегда при виде падающей звезды загадывает желание. И они в большинстве случаев исполняются. В целом, судьба ко мне благосклонна. Я верю в ангела-хранителя. Меня всё время какая-то сила вытаскивает из сложных ситуаций. Но при этом многое у меня – результат труда, а не следствие везения. Мне, чтобы добиться чего-то, надо работать и работать. А работать я люблю. Просто сидеть и ждать, что что-то само собой получится, произойдёт, – это не моё.
– Искусство требует жертв. Приходится ограничивать себя в чём-то ради театра?
– Да. Люди разные в театральном коллективе. Иногда приходится подстраиваться. Я человек довольно прямой, мне всегда хочется сказать в лоб, что думаю. Резкая, но учусь сдерживать себя.
К тому же, артист – это публичный человек, за которым наблюдают и за стенами театра. Не имеешь права вести себя, как заблагорассудится. А с артистки Кабардинского театра в этом плане двойной спрос. Даже в выборе одежды.
В плане еды тоже приходится ограничивать себя, быть постоянно в форме.
– Что в вашем понимании значит «хорошо провести время»?
– Побыть в одиночестве. Побыть наедине с природой. Периодически устаю от шума.
– Часто думаете о будущем? Или больше занимает прошлое?
– 24 года – это не возраст. И, наверное, многие скажут, мол, что ей рассуждать о прожитой жизни, об опыте жизненном. Но вот раньше я чаще думала о прошлом, о поступках, уже совершённых. Анализировала, как бы сложилось всё, если б так не сделала. А теперь живу настоящим: здесь и сейчас. Не строю больших планов на будущее, не представляю, какой я буду через год, через десять лет. Я иду дальше, решая задачи, которые ставит этот день. Что получится, то и получится.
Беседовала Марьяна Кочесокова