В эту субботу, 5 октября, педагоги отмечают профессиональный праздник – Всемирный день учителя. Отмечать его будет и ветеран педагогического труда, отличник народного просвещения, проработавшая в системе дошкольного и школьного образования более полувека, Вера Семёновна Хосаева. С учительницей, которую добрым словом вспоминают многие её ученики, побеседовала корреспондент нашей газеты.
– Вера Семеновна, как вы решили стать учителем?
– Я росла в небольшом дворе недалеко от Нальчикского мясокомбината, в так называемом «Доме железнодорожников». Там проживало пять семей, каждая из которых была многодетной. И вот тогда мне захотелось всеми детьми двора командовать, и надумала я стать учительницей. Учителя – они же строгие и с указкой (смеётся). Лет в пять-шесть заявила маме: «Я буду учительницей!» И вот с тех пор я «учительница-командир» во всех дворах, в любом месте. «Поставить в строй» и больших, и маленьких для меня не было проблемой никогда.
– Быть учительницей-командиром – значит говорить на повышенных тонах?
– Совсем нет, разве только в тех детских дворовых играх. Я, конечно, в своё время много читала Василия Сухомлинского, его методы, в частности, манера говорить с людьми мне понравилась. И я взяла себе на вооружение основное правило учителя – не кричать и не говорить громко по мере возможностей. Даже на шёпот часто переходила.
В советские времена в детсадовских группах было по сорок детей. Представьте себе такую группу: если каждый скажет только по одному слову, будет гул стоять. С этим я справлялась так: громко запою в самый неожиданный момент – и у них такой легкий шок, что они замолкают. А я потом тихо перехожу на обычный разговор.
Быть педагогом приходилось не только с детьми, но и с их родителями. Они были «театральные», как будто играли роли: «О, он ничего не ест!», «О, он у меня плохо одевается!» Приходилось постоянно утешать.
Когда мне в садике давали новую группу детей, почему-то постоянно предупреждали: «Ой, вам такая группа попалась! Там мамочки такие, там дети такие!» Но у меня всегда был боевой настрой: «Ничего! Справлюсь! Я сделаю так, что все будут слушаться». Не знаю даже, как это у меня получалось, но дети всегда слушались. И секретов особых у меня не было. Было просто понимание, что детям очень важно, чтобы их хвалили. Каждый день, находя за что ругать, надо было находить и за что можно похвалить. Ругать ругала, но каждый в чём-то у меня оказывался молодцом.
– А непедагогичные методы были в вашей учительской практике?
– Да. Некоторые совершенно безобидные, но некоторые случаи до сих пор вспоминать стыдно.
В 90-е годы был беспокойный период, когда распространилось так называемое «рэкетирство». Доходило до того, что детей воровали. Тогда не было никакой пропускной системы в школах, как сейчас. Безопасность, как могли, обеспечивали сами. Просто закрывали двери изнутри и даже на большую перемену школьников не выпускали во двор.
И вот тогда закурил в одном учебном кабинете старшеклассник при малышах. Мне, как завучу, доложили. Я зашла, дала ему пощёчину. А он ни слова в ответ. Опустил голову и стоит. Мне потом было стыдно за свой срыв. Извинялась перед его отцом, а отец говорит: «Да что ему ваш удар, как слону дробина! Надо было жёстче». То есть, да, это было непедагогично, но ни сам ученик, ни его родитель не обвинили меня и не осудили.
Сейчас слишком много вольностей позволяют родители своим детям. И чуть что, оказываются на их стороне, а не на стороне учителя. Дистанция между младшими и старшими, учителями и школьниками теряется. «Какое твоё дело?» – говорят сейчас учителям, сделавшим замечание. Даже был случай, мне рассказывали, когда в школу пришла мама одной школьницы с претензией: «Почему моя дочь доску вытирает?». Мол, она не домработница. Разве так можно?
Дети отвыкают от работы. А труд воспитывает многие лучшие качества в человеке – терпимость, упорство, выносливость, любознательность. Раньше при школах были сады. Плодоносящие деревья росли, за которыми ухаживали школьники. Сейчас их нет…
Больше всего – 30 лет – я проработала в нальчикской школе №10. Вела уроки математики и физики и была организатором внеурочной деятельности (сейчас это называется заместитель директора по воспитательной работе). Это очень сложная работа. Все конкурсы, смотры, соревнования возлагаются на этого человека. И вот итогом всех стараний должны были быть воспитанные дети. В приоритете всегда были дружба, уважение друг к другу, гордость за свою школу.
Есть же такое представление, что придёт в класс новичок и, чтобы его приняли «за своего», надо сначала как следует отлупить. Такого у моих детей не было. Они были очень дружны. Не было школьной травли. И не дай бог, кто-то со стороны кого-то из класса обидит.
В те времена, в частности в нашей школе, никого не наказывали физически, а просто стыдили. Функционировали пионерская и комсомольская организации. Ребята друг друга воспитывали. Было и публичное признание своей вины и обещание: «Я больше не буду!»
К тому же, родители тогда больше общались со своими детьми. Сейчас, говорят, времени не хватает. Но мы всё успевали: и в театр, и в кино, и по магазинам, и по хозяйству, и с детьми.
– А сами как учились в школе?
– Семилетку я окончила с одной единственной «четверкой» по Конституции СССР. Я дулась на учительницу из-за этой оценки, как мне казалось, несправедливой. Решила ей это доказать, став хорошим юристом. Говорю братьям: «Хочу стать судьёй!» Они меня поддержали, но старшие быстро отговорили: «Оставайся лучше учительницей!»
– И куда пошли учиться?
– Окончила наш КБГУ, тогда ещё институт. Год проучилась, потом ему дали статус университета. «Физика. Основы машиноведения» – так называлось моё отделение. Вышла замуж на четвёртом курсе, в 1952 году. Очень сложно было остаться работать в Нальчике. Очерёдность в городе была на пять лет вперёд. Но можно, точнее, нужно было поехать по направлению своего вуза. Большинство наших тогда уезжали, помню, в Приморский край или же в дальние сёла республики, где была нехватка учителей. В первое время я работала в селении Лескен Второй Урванского района. Физику, математику и электротехнику (был в школе такой предмет) преподавала.
И там же сразу почувствовала это особое уважение людей к профессии учителя. Встретили меня местные жители очень хорошо, выделили квартиру в частном секторе, всё бесплатно. Для учителей в сельской местности были особые льготы.
В сельский магазин стали тогда завозить китайские товары. Учителям давали в рассрочку. Им доверяли. Мы брали одежду (плащи и детские вещи красивые, в основном) и деньги аккуратно возвращали в указанный срок.
Но у меня был маленький ребёнок, село без садика, родни у меня там не было, приходилось тяжело. И я ушла оттуда. Был вариант устроить ребёнка в ясельную группу и в этой же группе работать. Так я устроилась в нальчикский 28-й садик, где были дети работников гидрометзавода. Потом перешла в 32-й, который располагался ближе. Оба садика были богатые. Вообще, детсады предприятий и ведомств были богатые, а гороновские (по-современному, подчинённые Департаменту образования) – бедные. Даже питание в «заводских» садиках было лучше, игрушек больше, а мебель качественнее. Потому что их снабжали предприятия, в ведении которых они находились.
Потом мы уехали с мужем-геодезистом в Среднюю Азию и прожили 12 лет в Душанбе. Там все эти годы я работала учительницей. Детей там родители воспитывали ещё строже, чем на Кавказе. Школьники просто отодвигались в сторону и становились к стене, когда учительница проходила. А старики кланялись в пояс.
Куда бы я ни пошла, у меня была цель: «Дети у меня будут самые лучшие!» И они были лучшие. Для меня самой, по крайней мере. Потому что я их любила. А самое главное в профессии учителя – это любить детей.
– В те времена что ученики обычно дарили на День учителя?
– Когда мы сами были учениками, помню, одна девушка принесла в школу красивую, но пустую коробку конфет. И мы решили эту коробку заполнить и подарить своей учительнице. Каждый принёс по конфетке, а один – не конфетку, а большой кусок сахара. Мы разломили его. Часть положили в коробку вместе с конфетами. Остальное поделили между собой. И мы были горды тем, что один кусок сахара на нас и на нашу учительницу. Но в основном своим учителям дарили, как и во все времена, цветы.
Обычно директоры школ запрещали учителям принимать дорогие подарки. В Средней Азии с этим было особенно строго. Книги и цветы – больше ничего. Мне самой не нравились дорогие подарки. Всё-таки неловко себя чувствует учитель, получая их…
Беседовала Марьяна Кочесокова