В эти июньские дни, накануне Дня памяти и скорби, когда мы вспоминаем о тех людях, которые приближали великий для нас День Победы, я хочу рассказать о ветеране Великой Отечественной войны, заслуженном деятеле культуры КБАССР Николае Григорьевиче Калмазове. Он этого заслуживает, это человек нелёгкой, но интересной судьбы, ушедший уже, к сожалению, из жизни.
Все, кому посчастливилось заниматься музыкой у Николая Григорьевича Калмазова, относятся к нему с большой любовью и теплотой. Как к своему Маэстро, Учителю с большой буквы. Среди таких его воспитанников и автор этих строк. Николай Григорьевич на своих уроках учил не только игре на музыкальных инструментах, нотной грамоте, но и умению вести себя достойно в обществе, отвечать за свои поступки.
Трудно сосчитать, сколько аккордеонистов, профессионалов и любителей обучил за свою жизнь Николай Григорьевич Калмазов. Но ещё больше выпускников музыкальных школ и музыкального училища в Нальчике помнят его как руководителя оркестра народных инструментов. Николай Калмазов в Кабардино-Балкарии стал создателем первого в республике оркестра народных инструментов. Потом его начинание подхватили последователи, начали проводиться и республиканские конкурсы оркестров народных инструментов. И очевидным признанием заслуг педагога стало присвоение ему в своё время высокого звания «Заслуженный деятель культуры КБАССР».
Николай Калмазов родился в 1925 году в станице недалеко от Армавира. Помимо общеобразовательной школы, посещал и музыкальную, по классу баяна. Но в будущем мечтал стать архитектором. Однако свои коррективы внесла война. Когда она началась, Николаю Калмазову было всего 16 лет. В 1942 году, когда немцы приближались к Кавказу, он попросился добровольцем на фронт, прибавив себе один год. Участвовал в обороне Моздока. Затем его перераспределили в военный госпиталь в Сухуми, где Николай Калмазов служил медбратом. Однако он, как и другие вчерашние выпускники школ, хотел сражаться с врагом, попросился во флот. И в 1943 году был направлен в военно-морское училище в городе Энгельсе Саратовской области. Здесь осваивал военную специальность корабельного механика, одновременно репетировал в джазовом оркестре, знаменитом на всём Военно-морском флоте СССР. Вот только баян не очень-то гармонично звучал в джазовом оркестре. Руководитель коллектива вспомнил, что где-то пылится никем пока невостребованный аккордеон. В короткий срок Калмазов разучил партитуры на новом для себя инструменте, который полюбил на всю жизнь. И стал настоящим профессионалом-аккордеонистом. После кратковременных курсов в училище его при распределении даже хотели оставить в оркестре. Замполит училища говорил возмущённому курсанту: «Калмазов, не все должны воевать, кто-то должен и в оркестре играть». Но Николай всё же настоял на том, что не может оставаться в тылу, когда его брат и отец находятся на фронте. Так он попал сначала на Северный, а потом на Черноморский флот. Николай Григорьевич рассказывал автору этих строк, как служил на Северном флоте в Мурманске. Наши корабли сопровождения встречали англо-американские транспортные конвои с необходимыми для страны грузами, охотились на немецкие подводные лодки. Важный стратегический порт порой подвергался налётам немецкой авиации с аэропортов Норвегии. Во время одного из налётов «юнкерсов» зимой Николая Калмазова с корабля, стоявшего у причала, взрывной волной выбросило за борт. Контуженный взрывом Николай очнулся в ледяной воде Баренцева моря. Умение плавать спасло жизнь, сумел сбросить с себя валенки, чтобы не потянули на дно. Из последних сил вплавь добрался до берега, а подоспевшие сослуживцы на руках доставили его в санчасть. Там мгновенно обледеневшую на воздухе телогрейку снимали, разрезая ножницами – требовалось немедленное растирание. Но вообще-то говорить о войне Николай Григорьевич не очень любил. В войне, по его словам, никакой романтики нет и быть не может. А есть грязь, кровь, напряжённая работа, ощущение смертельной опасности. Вот о музыке Николай Григорьевич готов был говорить сколько угодно. Как «Маэстро» из фильма «В бой идут одни старики», он считал, что войны преходящи, а музыка вечна. После войны моряков демобилизовали не сразу. Николай Калмазов, которого потом перевели на Черноморский флот, прослужил ещё несколько лет. Вернувшись домой, поступил в Краснодарское училище по классу аккордеона. В 1954 году по распределению молодой преподаватель приехал в Нальчик. Как это сейчас ни покажется странным, работы по основной специальности не нашлось. В то время нашлись люди, которые аккордеон объявили «несоветским инструментом». Интересно, насколько советским инструментом с этой точки зрения являлась, например, скрипка? Николай Калмазов идёт работать музыкальным руководителем в нальчикский детский дом-интернат №1. Имея вторую специальность руководителя оркестра народных инструментов, создаёт такой оркестр в детдоме. Он просуществовал недолго, до закрытия в 1956 году детского дома. Затем Николай Григорьевич работал в нальчикских средних школах № 6, № 4. С открытием в Нальчике музыкального училища преподаёт уже там. Аккордеон к тому времени «реабилитировали»
в училище также образован оркестр народных инструментов. Для того, чтобы в оркестр приходили уже подготовленные студенты, в детской музыкальной школе №2 Николай Калмазов также создаёт оркестр народных инструментов. До ухода на пенсию его бессменным руководителем был Николай Григорьевич Калмазов, передавший затем дирижёрскую палочку своему воспитаннику Геннадию Павловичу Бабурину. Оркестры народных инструментов появились затем в других нальчикских музыкальных школах, в Прохладном, в Майском. С ними уже работают ученики Николая Григорьевича, начали проводиться республиканские конкурсы. Николай Калмазов также внёс свой вклад в развитие национальной кабардинской и балкарской музыки. Он был одним из тех, кто способствовал открытию в музыкальных школах отделений по классу национальной гармони. В своё время это было сопряжено с большими сложностями – мало было специалистов, знавших музыкальную грамоту, не хватало нотных записей национальных произведений. Большинство исполнителей были самоучками, играли, как говорится, по слуху. Николай Калмазов делал переложения народных мелодий для аккордеона, национальной гармони, записывал нотные партитуры. А это было непросто, магнитофонных записей было мало и невысокого качества, создавать партитуры можно было, в основном, слушая исполнителей вживую.
Николай Григорьевич вспоминал, как виртуозная, по его мнению, исполнительница Кураца Каширгова, к которой он специально приезжал, по его просьбе несколько раз подряд исполняла какой-нибудь наигрыш. Но каждый раз играла по-новому, импровизируя, что-то изменяя. Вот и попробуй записать всё это нотами! Это может только высококлассный профессионал, каким и был Николай Калмазов. В 90-е годы Николая Григорьевича, вышедшего на пенсию, нередко приглашали в музыкальные школы дирижировать оркестрами, про-водить занятия с учениками. Но его очень расстраивало положение дел в музыкальных школах в то время. Если раньше был большой конкурс при поступлении в музыкальные школы, при отсутствии музыкальных способностей в школу могли и не зачислить, то потом преподаватели были просто рады тому, что вообще кто-то идёт заниматься музыкой. Когда ветеран музыкальной педагогики делал кому-то из учеников замечания за плохое поведение на своих показательных уроках, молодые преподаватели, сами бывшие ученики Николая Григорьевича, потом несколько стыдливо просили его больше этого не делать. И объясняли, что времена теперь такие – сегодня ученику замечание сделаешь, а завтра он уже на занятия может не прийти, скажет родителям, что ему не нравится заниматься, а музыкальное образование у нас в стране обязательным не является. А вот ветераны Военно-морского флота знали Николая Григорьевича, как бравого моряка (ведь бывших моряков не бывает), часто приглашали на празднование Дня ВМФ в Нальчике. Последние годы перед своим уходом из жизни Николай Григорьевич сильно болел. Но старался не унывать, держался бодро, несмотря на возраст и болезнь. Когда я сказал ему об этом при нашей последней встрече, он улыбнулся: «Я же моряк, Олег. Помнишь песню «Ты же моряк, Мишка, моряк не плачет…»
Олег Лубан